Такое в Вашингтоне не в новинку, и ранее случались разговоры, что некоторые решения в Белом доме, мол, принимаются по совету свыше, по рекомендации самого господа-бога. Президент Л. Джонсон, свидетельствовал редактор газеты «Обсервер», доверительно поведал одному из своих собеседников, что его, Линдона Джонсона, «посещал бог в виде святого привидения в ранние утренние часы, когда он получал доклады о вьетнамской войне». Конечно, в этой мистике — обычное для американских политиканов позерство, игра на чувствах религиозной Америки. Но ведь все дело в том, что эта игра ведется для того, чтобы вытрясти из американцев миллиарды долларов на вооружение, представить как божье дело курс на подготовку войны.
В популярной на Западе книге английского писателя Орвелла «1984» описано некое государство, где все наоборот — министерство войны называется министерством мира, министерство лжи — министерством правды и т. д. Минул 1984 год. Выяснилось, что это «государство наоборот» сильно смахивает на Соединенные Штаты. Особенно в том, что касается идеологии. Создается гигантский аппарат лжи, а называют его «проектом истины», «программой демократии и публичной дипломатии». В Белом доме встревожены тем, что открытая и честная политика мира и сотрудничества СССР находит все больше и больше своих сторонников. И наоборот, в Западной Европе и в других районах не очень-то принимают военные планы Пентагона, сильна оппозиция дислокации на европейских землях американских ракет, ширится антивоенное движение.
Идеологическая война против СССР, других стран социалистического содружества приобрела статус государственной политики, ведется изощренными методами, с использованием всех форм дезинформации. Ее возглавляет президент США, в ней участвуют государственный департамент, Пентагон, руководители ряда стран НАТО. Этот курс сочетает стратегию глобального наступления на социализм как общественную систему с тактикой дифференцированного подхода к отдельным социалистическим странам с целью их ослабления и разобщения.
Газетные и журнальные полосы, радио и телепрограммы, кинофильмы, программы «паблик рилейшнз» служат плацдармами, с которых разворачиваются пропагандистские кампании за умы людей, за то, чтобы повернуть в свою пользу настроения общества, разжечь в стране шовинистические страсти и милитаристский психоз. Тон в этом задает Белый дом. В провинциальных цирках любили в свое время звонкие выражения вроде: «всемирный маг и иллюзионист, любимец публики весь вечер на арене». Про деятелей Белого дома нельзя сказать, что они любимцы публики, но с новостями они исправно выступают целые вечера. Прямо-таки чудеса на экранах телевизоров и газетных полосах творил Р. Рейган. Президент и его окружение нередко воспринимают мир, возникающие проблемы и события, саму политику как чисто пропагандистские категории. Неприятные для правительства США события сплошь и рядом истолковываются ими как результаты чьей-то зловредной пропаганды. Ответ на эти события, естественно, дается как правило, в виде очередной шумной кампании. Впрочем, в этом мало удивительного, многие из вашингтонских лидеров являются в определенной степени продуктом буржуазной пропаганды, они одержимы ею, погружены в пропаганду.
Как писала «Вашингтон пост», при Рейгане Овальный кабинет превратился в киностудию «Метро-Голдуин-Мейер», «Уорнер бразерс» и «Твентис Сенчури-Фокс». В этих словах не так уж много преувеличения. По подсчетам Дикина, автора книги «Репортеры, Белый дом и правда», до 85 % сотрудников Белого дома, т. е. около 500 человек, задействованы в сфере рекламы, занимаясь значительную часть своего рабочего времени восхвалением президента и прославлением его достоинств. Высоко* поставленные представители администрации занимаются тем, что подбирают надлежащий фон для выступлений президента. Заместитель руководителя аппарата сотрудников Белого дома, совершив специальную поездку, подыскивал «надлежащий фон» для посещения Рейганом позиций американских войск около демилитаризованной зоны в Южной Корее. Он же подбирал «фон» у берлинской стены, у великой китайской стены и т. д. Причем, как отмечает «Нью-Йорк тайме мэгэзин», основным требованием, предъявляемым к тому или иному месту, является то, «как это будет выглядеть по телевидению». «При Рейгане, — продолжает журнал, — телевидение приобрело невиданное прежде значение для администрации. Прилагаются все усилия к тому, чтобы обеспечить постоянный поток позитивной информации из Белого дома».
Крайне активно и эффективно ведется работа Белого дома со средствами массовой информации. Пресс-конференции Рейгана планируются с максимальной тщательностью. Составляется список вопросов, которые могут быть заданы президенту, и ответы на них, проводится репетиция пресс-конференции, в которой принимают участие ведущие сотрудники Белого дома. Принимаются меры к тому, чтобы максимально оградить президента от случайных «неприятных» вопросов, которые могут показать президента как человека ограниченных знаний. Для этого, в частности, переоборудовали пресс-комнаты Белого дома. Там, где раньше были диваны и журнальные столики, теперь — восемь рядов кресел по шесть в каждом ряду. На креслах — медная табличка с названием того органа печати, за представителем которого закреплено это место. Первый ряд, откуда легче всего задавать вопросы, отдан агентствам ЮПИ, АП, Рейтер и трем американским телекомпаниям.
«Ряды кресел намертво прикреплены к полу. Журналисты уже не сидят, как прежде, на полу или, развалившись, на диванах, когда, чувствуя себя по-домашнему, они могли задавать невесть какие вопросы». Продолжительность большинства пресс-конференций не превышает полчаса. За это время вопросов удается задать немного, в президентских пресс-конференциях принимают активное участие чуть больше десятка журналистов. Так организуются условия для максимального распространения публичных рассуждений президента США о том, что «военная сила — в прямом и переносном выражении — должна оставаться одним из возможных элементов американской внешней политики… Мир на основе силы — отнюдь не лозунг, а жизненный факт». Так готовится почва для призывов, обращенных ко всем «истинно верующим», к «священной войне».
Заметно расширилось участие Пентагона в идеологической деятельности, в пропаганде политических установок господствующей верхушки Америки. Если судить ко содержанию выступлений министра обороны и государственного секретаря США, то иногда невозможно сказать, где кончается лидер военного ведомства и начинается руководитель министерства иностранных дел. Министр обороны США сплошь и рядом берет на себя функции госдепартамента, излагает в публичных заявлениях официальную линию Соединенных Штатов на мировой арене. «Пентагон, — писала, Нью-Йорк таймс», — играет более значительную роль в заявлениях о внешней политике и в проведении внешней политики США, чем когда-либо прежде».
Лидеров американских реакционно-милитаристских кругов, несмотря на утверждения Белого дома, все же беспокоит вопрос; «Может ли Америка выиграть следующую войну?». Именно так озаглавил свою книгу выразитель взглядов американского милитаризма Д. Миддлтон. Если у Пентагона есть отставание или недостатки в области вооружений и прочей военной техники, то с ними можно справиться, поднажав на конгресс и правительство, выбив новые миллиарды долларов на гонку вооружений. Но как обстоит дело с идеологической надежностью тылов? «Военная позиция Соединенных Штатов, — констатирует Д. Миддлтон, — в любой конфронтации с наследниками Ленина зависит от состояния здоровья американского народа и общества».