Вернемся, однако, к повествованию Д. Хэккетта, которое оставили в критической для натовцев фазе войны. 12 августа, как не без иронии заметил в рецензии на книгу бывший помощник министра обороны США М. Халперин, «русские зачем-то останавливают свое наступление, хотя именно в тот момент у стран НАТО кончаются боеприпасы».
Кино начинает крутиться в другую сторону. У натовцев появилось чем стрелять, и к 18 августа они вернулись в свои прежние границы. Но нельзя же не поставить радиоактивной точки в конце повествования об августовской войне. Спутник слежения над Индийским океаном фиксирует запуск советской ракеты. Это не было неожиданностью, о нем накануне шел разговор по «горячей линии». Компьютеры быстро рассчитывают траекторию, электронный люминесцентный зеленый круг с крестом в центре ложится на Бирмингам. Через 114 секунд — взрыв. На часах 10.30 утра 20 августа. Еще несколько минут спустя — взрывы двух ракет, запущенных с американской и английской подводных лодок, над Минском… Война кончается крупными неприятностями для Варшавского Договора и, конечно, торжеством НАТО.
Заканчивается война — надо делить земли. Д. Хэккетт и его коллеги и тут поспевают со своими прогнозами и рекомендациями. Протягивается цепь конференций по послевоенному переустройству мира. Больно уж хочется оттащить в сторону Украину, Белоруссию, другие союзные республики. Как в Бресте в 1918 г., когда ошалевший от стрельбы и преступлений германский империализм навязал было молодому Советскому государству «архитяжкий мир», «похабнейший мир», да рухнул сам наземь. Или в Версале на конференции после первой мировой войны, когда Ллойд-Джордж и Клемансо со своими лондонскими и парижскими министрами и советниками ползали, сняв сюртуки, по карте России, причитая: «Это — нам и это — нам, а это — снова нам». И очень они тогда озлились на Ленина, который сказал: вам, господа, ничего, а все — трудящимся, русским, украинцам, белорусам и другим народам и нациям, сплотившимся в великий Союз. Вышло, однако, по-ленински, не по-версальски, а ведь какая сила была у Антанты!
Да и после второй мировой войны в западных столицах немало ждали-надеялись, что Россия обломится победой, подожмется тяжестью перенесенных невзгод и ранами разрухи. Президент Трумэн зачитывался в ту пору секретным докладом: «Колоссальные разрушения, причиненные войной, физическое и духовное истощение советского народа» грозят в одну ночь превратить его «в одну из слабейших и самых жалких наций». Соединенные Штаты, добавлял доклад, «располагают возможностями для огромного усиления того напряжения, в условиях которого осуществляется советская политика, чтобы… способствовать росту тенденций, которые должны в конце концов найти себе выход либо в свержении, либо в постепенном ослаблении советского режима».
Все это мы уже проходили.
НЕЗАЧЕМ РУССКИМ ВОЙНА
Все же возможно ли, что в одно прекрасное августовское утро стрельба снова разорвет тишину, закружит заметелится в атмосфере и космосе электроника, пугая данными о том, что к государственным границам движется массированный поток укрытых броней войск, а бомбардировщики с воздуха готовы сбросить первые бомбы что из шахт показались макушки средних и дальни? ракет?
Во всяком случае, не по тем причинам и не с таким оборотом, как об этом повествуют Д. Хэккетт и другие западные авторы сценариев третьей мировой войны.
Для дружбы нужны двое, а драку затеять может один, Такой один в сегодняшнем мире может отыскаться.
Им не будет русский.
Когда советские руководители говорят: быть войны не- должно никогда, это честные и искренние слова, выражающие суть миролюбивой политики КПСС, курса, основы которого заложены Лениным в историческом Декрете о мире.
Когда простой советский человек говорит: мы за мир, это правда 275-миллионного советского народа, который против войны, помня ее варварство, которому новая война — поперек ясного и навсегда избранного пути строительства коммунизма.
Председатель одного из профсоюзов США Эйб Фейнгласс сам подошел к группе участников Всемирного парламента народов за мир в Софии, чтобы поделиться своим открытием: Советскому Союзу война действительно не нужна. И вот почему.
Первое. Воюют из-за земель. Слава богу, ваша страна просторами не обделена. К тому же из 22 млн. квадратных километров Восточная Сибирь и некоторые другие районы еще не обжиты. Так что чужих земель вам не надо.
Второе. Воюют и сколько еще будут воевать из-за нефти и другого сырья. Тут судьба вас тоже не обидела. Всего у вас в достатке, по нефти, газу, другим подземным богатствам вы среди первых в мире. Не России воевать за чужое, а скорее наоборот — многие с вожделением поглядывают на ее богатство.
Третье. В России нет военно-промышленного комплекса. Есть, конечно, мощная военная индустрия, генералы и полковники, гражданские сферы, связанные с обороной. Но никто из них не заинтересован лично в войне, не кладет в свой карман миллионы рублей, нажитые на подготовке к ней.
Четвертое. Многое говорится, что опасность войны вытекает из революционной идеологии коммунизма, поддержки освободительных движений. Я старый человек и за всю жизнь не помню, чтобы московские коммунисты навязывали другим свою веру оружием. Кто же из разумных людей скажет, что Москва экспортировала апрельскую революцию в Афганистан, сандинистскую победу в Никарагуа и тем более мусульманскую революцию в Иране?
Убедительно? Да. Четыре пункта Фейнгласса можно дополнить другими аргументами и рассуждениями, но и эти соображения старого американского профсоюзного деятеля вполне ясно говорят — незачем Советскому Союзу война.
Возьмем еще одно свидетельство, на этот раз наблюдения представителя солидных американских политических кругов, так называемого истэблишмента.
Бывший посол США, а потом ученый влиятельного Брукингского института Р. Гартофф — один из самых авторитетных на Западе специалистов в области современных международных отношений, в частности политики СССР. В ряде обстоятельных статей и исследований он приходит к выводу, что военная сила всегда рассматривалась Москвой как средство «защиты социалистического дела» и не считалась «решающим элементом для продвижения вперед исторического процесса». Ныне советские лидеры убеждены, что «разрядка и ослабление напряженности отвечают интересам Советского Союза и что, по их мнению, нельзя допустить ядерную войну». Что же касается военно-политических деятелей США, то, констатирует Р. Гартофф, слишком часто они принимают решения в военной области на базе сомнительных данных и умозаключений о намерении Советского Союза, используя нередко принцип «зеркального отражения», в соответствии с которым противной стороне приписываются планы и намерения, присущие самим лидерам вашингтонских кругов.
Какую бы напраслину ни возводили лидеры США на политику Советского Союза, истина остается истиной: в сегодняшнем мире главным источником военной опасности является империализм, и прежде всего американский агрессивный империализм. Вызывающее пренебрежение к другим народам, да и к немалой части населения самой Америки, эйфория всесилия кулака густым облаком обволакивают верх вашингтонской пирамиды власти, не давая оттуда разглядеть как следует, что же происходит на грешной земле, куда идет жизнь.
Да и нет охоты приглядываться. Пусть другие равняются на Вашингтон, а если что не так — покараем, нагрянем, отлучим. Вот и палят чуть ли не во всем белом свете пушки американских линкоров, рвутся ракеты авиации США. Солдаты Пентагона, впервые после Вьетнама, участвуют в широких военных действиях против целых народов. Если дело пойдет и дальше так, как ему старается задать темп и тон рейгановская администрация США, то в оставшиеся годы XX века человечество может быть поставлено перед крупными испытаниями. Ради достижения своих имперских целей она действует таким образом, что нельзя не усомниться, существуют ли у Вашингтона вообще какие-то тормоза, чтобы не перейти черту, перед которой должен остановиться любой мыслящий человек. «На первых рубежах военной угрозы человечеству находится американский милитаризм. Политика США приобретает все более воинственный характер, стала постоянным негативным фактором международных отношений…»[5]