Таким образом, в 1985 году вооруженные силы СССР были хорошо подготовлены к использованию химического оружия в наступательных целях, но не слишком хорошо оснащены средствами защиты. Другая сторона была хорошо (а что касается Великобритании, то очень хорошо) подготовлена к обороне, но возможность ответного удара имели, в основном, лишь вооруженные силы США. Конечно, было маловероятно, что при нападении Варшавского договора с использованием химического оружия союзники не смогут воспользоваться поддержкой США. Однако, это означало задержку ответных мер со стороны Запада и давало советам преимущество. Почти наверняка они собирались этим воспользоваться.
Советы без сомнения используют химическое оружие, с самого начала наступления, так что западные союзники были реально подготовлены к этому. Кроме того, было весьма вероятно, что два американских корпуса не подвергнуться химическим атакам, так как будет справедливо предположить, что верховный главнокомандующий ОВС НАТО в Европе использует свои полномочия, чтобы нанести ответный удар. Это было хорошо известно на другой стороне, как и то, что другие союзники будут не смогут некоторое время нанести ответный удар, по крайней мере своими собственными силами. Союзники осознавали, что если в случае войны будут выполнены все надлежащие мероприятия, их потери от химического оружия не будут высокими.
В области авиации в предвоенные годы Альянс, в целом, был вынужден полагаться на ту технику, которую имел и, в лучшем случае, улучшить ее, продлевая срок службы, вместо того, чтобы разрабатывать далеко идущие нововведения. Однако, учитывая финансовые ограничения, испытываемые военно-воздушными силами союзников, положение было не так уж и плохо.
Например, был принят на вооружение EF-111, постановщик помех на базе F-111, способного развивать скорость Мах 2 на высоте, и превышать скорость звука на малых высотах. Высокая маневренность повышала его шансы на выживание. EF-111 был оснащен десятью мощными генераторами помех, а также системами предупреждения об облучении радарами зенитных систем и самолетов противника, предупреждавших экипаж об опасности. Эти самолеты, принятые на вооружение в 1983 должны были оказаться очень эффективными в сопровождении глубоких воздушных операций. Во времена Второй Мировой войны глубокие рейды авиации должны были прикрываться истребителями, или, в случае невозможности, полагаться на собственное вооружение в борьбе с перехватчиками противника. Так действовала, например, 8-я американская воздушная армия. В 1980-х самолеты в глубоких рейдах должны были быть защищены в первую очередь радиоэлектронными средствами, предназначенными для защиты от вражеских зенитных орудий, ракет или перехватчиков. EF-111 был замечательным примером современных тенденций.
TR-1, переоборудованная версия старого U-2 (который пресса окрестила «самолет-шпион»), высотный (потолок — 21 000 метров) и дальний (свыше 3 000 километров) разведывательный самолет был предназначен для сбора тактической информации. Этот самолет также имел определенный плюс. Он был оснащен передовыми средствами электронного противодействия (ECM) и интегрированной аппаратурой, дающей возможность прицельных радиопомех против вражеских радаров (PLSS), а также радиотехнической разведки (РТР). Он был принят на вооружение в начале 1980-х.
Та же история повторилась и с F-4G, модифицированной версией F-4E «Фантом», оснащенной новейшими радиоэлектронными средствами и противорадиолокационными ракетами, самой совершенной из которых была AGM-88 «HARM» («high-speed anti-radiation missile» — «Высокоскоростная противорадиолокационная ракета»), которая как раз поступала на вооружение, когда началась война.
F-15 «Игл» все еще находился на вооружении, в том числе его новейшая модификация «Страйк Игл», с улучшенной электроникой и лучшей всепогодностью. F-16 «Файтинг Фалкон», который начал поступать на вооружение в 1981, представлял собой реальный шаг вперед. Его оборудование включало в себя многорежимный радар при форме корпуса, дающей хороший обзор, индикацию на лобовом стекле, встроенные средства противодействия (полосы фольги, служившие обманками для вражеских ракет) и темповые ловушки, а также средства радиоэлектронной борьбы и встроенную авиапушку с 500 20-мм снарядами. Самолет был способен развивать скорость Мах 2, имел потолок свыше 15 000 метров и дальность свыше 2 000 километров. Это был самый большой шаг вперед в области западных истребителей, чем когда-либо. F-18 «Хорнет», одноместный многофункциональный истребитель-бомбардировщик, имеющий еще более продвинутый внешний вид, был привлекателен для авиации флотов, страдал от многих задержек в проектировании и еще не поступил на службу, когда началась война[37].
Высокое значение имело дальнейшее развитие самолета дальнего радиолокационного обнаружения и управления (АВАКС) Е-3А «Сентри». В планере Боинга-707 было размещено оборудование, превратившее самолета в мобильную, гибкую, устойчивую к помехам систему связи и управления, способную вести наблюдение за всеми типами летательных аппаратов, пилотируемыми и беспилотными, над любой местностью, в любую погоду, на больших, средних и малых высотах. РЛС нижнего обзора дала самолету до тех пор отсутствовавшие уникальные возможности. «Сентри» мог действать в течение шести часов, на удалении 1 000 миль от базы, имея максимальную скорость 530 км/ч и потолок в 8 700 метров. Подробнее его действия будут описаны в следующей главе. Его ввод в строй в 1980 и принятие на вооружение НАТО в 1982 ознаменовало собой большой шаг вперед.
Улучшенный «Харриер» был принят на вооружение корпусом морской пехоты США в 1983 году под обозначением AV-8B и КВВС под обозначением GR-5 год спустя. В конце 1970-х, администрация США предприняла не одну попытку убить «Харриер». К счастью, Конгресс остался тверд, и этот крайне ценный международный (США/Великобритания) передовой самолет вертикального взлета и посадки (СВВП) был спасен.
Три основных события, произошедших в конце 1970-х-начале 80-х годов указывали на интеграцию воздушных и собственно морских сил в современных военно-морских операциях. Во-первых, это было появление мощных бомбардировщиков с океанским радиусом действия, таких как советские «Бэкфайеры», вооруженные противокорабельными ракетами, во-вторых, это было расширение потенциала дальних противолодочных самолетов (ДПЛС), таких как «Нимрод». В-третьих, повысился радиус действия истребителей защиты кораблей берегового базирования, что стало возможным благодаря дозаправке в воздухе. Возможности этих сил были значительно расширены, причем очень недорогой ценой, после изобретения в Британии палубного трамплина, впервые установленного на HMS «Инвинсибл», который часто именовался авианосцем, но скорее относился к классу крейсеров. Его использование значительно повысило боевую эффективность СВВП «Харриер» и дало возможность переоборудования торговых судов-контейнеровозов в эскортные авианосцы. К сожалению, только один такой корабль, британский «Травеллер» находился в строю в середине 1985 года.
Противолодочная оборона (ПЛО), всегда бывшая трудной, сложной и дорогостоящей, стала еще более сложной с внедрением эффективных акустических покрытий подводных лодок. Это привело к резкому снижению дальности обнаружения активных гидролокаторов, применение которых, однако, осталось практически незаменимо для точного определения местоположения подводной лодки и наведения оружия. К счастью, развитие пассивных гидролокаторов, на которые акустическое покрытие не оказывало влияния, достигло больших успехов к 1985 году. Они заключались, в основном, в разработке трех систем. Для обнаружения на очень дальних дистанциях применялась система под названием SURTASS («буксируемая по поверхности система слежения»), буксируемая океанскими кораблями; буксируемая тактическая система, пригодная для использования фрегатами/эсминцами и подводными лодками под названием TACTASS («тактическая буксируемая гидроакустическая система слежения»); дальние противолодочные самолеты (ДПЛС), оснащенные значительно улучшенными пассивными гидроакустическими буями. Все эти меры будут накладывать существенные ограничения на мобильность вражеских атомных ударных подводных лодок.
Все чаще систематическое развертывание как активных, так и пассивных гидролокаторов кораблей, подводных лодок и самолетов стало рассматриваться как основа эффективной борьбы с подводными лодками. Оно не могло быть достигнуто без эффективного применения информационных технологий. Посредством них данные о любом контакте с подводной лодкой на любом театре военных действий могли быть приобщены, после занимающей считанные секунды передачи, к данным по контакту с другой лодкой и прочей разведывательной информацией, обработаны, проанализированы, сравнены и сохранены для дальнейшего использования. Таким образом, можно было поддерживать постоянно обновляемую картину действий подводных лодок противника, доступную в электронном виде для командира любых сил НАТО, ведущих противолодочную оборону, на любом уровне, в море или на берегу. Кроме того, обеспечение командования и управления силами, участвующими в широкомасштабных воздушно-морских боевых операций в постоянно меняющейся обстановке, требовало разработки и принятия на вооружение узконаправленных, защищенных и безопасных средств связи на тактическом уровне.