Среди наиболее важных образцов морского/авиационного вооружения следует упомянуть «Стингрей» — высокоэффективную авиационную или корабельную самонаводящуюся противолодочную торпеду и «Каптор» — самодвижущуюся управляемую противолодочную мину. Противолодочная модификация вертолета «Линкс» поступила на вооружение Королевского ВМФ в начале 1980-х годов и была особенно полезна в качестве платформы для размещения управляемого вооружения. Противокорабельная ракета подводных лодок «Гарпун»[38] была еще одним эффективным новым оружием, используемым подводными лодками НАТО. Без этих систем вооружений весьма скромные военно-морские силы и морская авиация НАТО оказались бы в крайне невыгодном положении, пытаясь защитить морское судоходство и военно-морские силы от тотальной атаки советского военно-морского флота и морской авиации.
Боевая мощь ВМФ США, а следовательно, и НАТО, в середине 1985 года повысилась с первыми плодами двух замечательных программ, а именно вступлением в строй ракетных крейсеров типа «Тикондерога» с системой «Иджис» («Иджис» представляла собой интегрированную компьютерную систему управления ПВО) и превращением линкоров класса «Айова» времен Второй Мировой войны в нечто среднее между линкором и авианосцем, получившем прозвище «Бэттлиер»[39]. Бывшие крупнейшие надводные боевое корабли были переоснащены современной микроэлектроникой в сочетании с ракетным вооружением и получили возможность отслеживать воздушные, надводные и подводные цели в радиусе сотен миль и уничтожать их различным вооружением, включавшим 16-дюймовые орудия и управляемые ракеты классов «поверхность-воздух» и «поверхность — поверхность». Огромные размеры и тяжелая броня обеспечивали высокую боевую живучесть, а американские морские пехотинцы получили возможность надежной и сокрушительной огневой поддержки корабельными орудиями, дополненной поддержкой с воздуха, обеспечиваемой самолетами вертикального взлета и посадки[40].
В завершение нашего далеко не полного обзора, мы переходим к «Торнадо», многоцелевому боевому самолету (MRCA), объединившему в себе роли истребителя-бомбардировщика и разведывательного самолета, а также существовавшему в варианте усовершенствованного перехватчика. Хотя он и являлся совместной союзной (Великобритания/ФРГ/Италия) первостепенной важности, он несколько раз едва не ушел в небытие из-за бюджетных проблем. К счастью, «Торнадо» выжил, хотя выпускался в количествах меньших, чем это должно было быть. Его роль мы подробно рассмотрим в следующей главе, непосредственно посвященной войне в воздухе.
Боевые действия в Европе в августе 1985 продолжались три недели. Тем не менее, они потребовали от сторон, которые по большей части были решительны и хорошо вооружены, максимального напряжения сил. Цена за неэффективность и нерешительность со стороны НАТО была высока. Война не продлилась достаточно долго, чтобы разработать на ее основе какое-либо оборудование, ни даже извлечь максимум возможностей из того, что были знакомы и давно использовались. Но она была достаточно долгой, чтобы обнажить слабые места. Кроме того, она была достаточно долгой, чтобы очень ясно продемонстрировать, не только то, чего будет стоить неядерная оборона (которая будет достаточно эффективной), не подготовленная в течение длительного времени, но и то, что ядерной войны едва ли можно избежать, если жалеть сил на дорогостоящие альтернативные средства. Успех НАТО был бы большим, если бы улучшения техники и оборудования, рассмотренных выше, были бы сделаны раньше, или если бы эта техника имелась в большем количестве, или если бы некоторые системы, никогда не принятые на вооружение, не были бы задушены в зародыше. Все это Запад мог бы использовать, чтобы предотвратить катастрофическое использование тактического ядерного оружия со всеми его ужасными последствиями. Это бы оказалось проще.
Как говорилось в старой Римской пословице «Си вис пасем, пара беллум» — «Хочешь мира — готовься к войне».
Или, если адаптировать ее к реалиям конца двадцатого века — «Хочешь ядерного мира — готовься к неядерной войне. Но будь готов заплатить за это».
ГЛАВА 6: ВОЗДУШНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Гибкость военно-воздушных сил остается столь бесспорной, что люди уже начали уставать от повторения этой фразы. От этого факта никуда не деться, однако требуются годы, чтобы выработать фундаментальную доктрину их применения. Конечно, требуется не более десяти лет для разработки основных систем авиационного вооружения и четыре-пять лет для подготовки летчиков. Так что не удивительно, что в конце 1970-х годов, не более чем через десять лет после перехода НАТО от стратегии массированного возмездия к стратегии гибкого реагирования, военно-воздушные силы союзников по-прежнему продолжали активные разработки в области тактических приемов, которые позволили бы им быть готовыми к войне в центральной Европе в новых стратегических и политических реалиях. Было неудивительным и то, что реорганизация советских вооруженных сил в сторону более гибкой концепции (об этом ниже), начала приносить свои плоды только в начале 80-х.
В ВВС США (USAF) и британских Королевских ВВС (RAF) на протяжении 1970-х львиная доля ассигнований приходилась на тактическую авиацию. ВВС США сделали акцент на современных истребителях — F-15 «Игл», F-16 «Файтинг Фалкон», а также противотанковых штурмовиках А-10 «Тандерболт». В ВВС прочих стран следует отметить англо-французский «Ягуар», удивительный самолет вертикального/сокращенного взлета и посадки «Харриер», F-4 «Фантом», закупленные в США в 1960-е, а также сухопутные варианты палубных F-7 «Корсар». Большинство их этих самолетов было в строю уже несколько лет. К 1985 году ВВС имели почти пятнадцатилетний опыт работы с СВВП «Харриер», например, опыт действия с временных площадок вокруг их базы в Гютерсло и передовых баз на северогерманской равнине.
Полученный опыт рассредоточения техники сослужил хорошую службу — когда утром 5 августа Гюстерло был атакован советскими «Фенсерами», ни одного «Харриера» не было на аэродроме, хотя некоторые вертолеты «Пума» КВС и чартерные самолеты, эвакуирующие вежи гражданского персонала были застигнуты на поле и понесли тяжелые потери. Пилоты «Харриеров» знали местность вокруг и поддерживали особенно тесную взаимосвязь с 1-м Британским корпусом Северной группы армий (СГА). Это взаимодействие проистекало из многих лет совместных учений, так как британская военная доктрина отводила авиации все возрастающую роль в борьбе с бронетехникой противника. Она предусматривала использование скорости самолетов, чтобы обойти передовые эшелоны вражеских бронетанковых соединений с флангов, чтобы атаковать их в 10–20 километрах тылу, в критически важной точке, где бронетехника перестраивается из походных порядков в боевые. Успех этой тактики, как и многого другого, зависел от воздушной разведки и быстроты реагирования. Она должна была принести успех в войне, как и оправдать потери авиации, которые будут высоки, по крайней мере, некоторое время. Но эта тактика не могла оказать непосредственное воздействие на обстановку на линии фронта, когда требовалось остановить прорыв танков противника. Эффект от нее проявиться позже. В ослаблении мощи противника на передовой, армия полагалась, в основном, на дальнобойные противотанковые ракетные комплексы (ПТРК), а также противотанковые вертолеты, осуществляющие атаки на подскоке, укрываясь за складками местности или лесом. «Харриеры» и «Ягуары», конечно, могли осуществлять непосредственную воздушную поддержку, когда крики о помощи с передовой становились слишком громкими и настойчивыми.
38
«Гарпун» является универсальной ракетой, пригодной для использования авиацией, надводными кораблями, береговыми установками и подводными лодками.
40
Описанный здесь проект далек от реальности. «Айовы» получили современную электронику, 32 КР «Томагавк» и 16 ПКР «Гарпун», однако зенитное вооружение было усилено лишь четырьмя пушечными установками «Фаланкс». Зенитно-ракетного вооружения и тем более авиагруппы на кораблях не имелось.