197-я мотострелковая дивизия вступила в бой утром 7 августа, чтобы сменить 13-ю гвардейскую мотострелковую дивизию, которая в течении трех дней медленно наступала, пробиваясь через оборону 1-го британского корпуса.
До того, как она пересекла границу между двумя Германиями, чтобы вступить в бой на территории ФРГ, 197-я мотострелковая дивизия, находящаяся еще в 50 километрах в тылу во втором эшелоне, подверглась мощному удару авиации НАТО, понеся весьма значительные потери. Фиксация потерь личного состава, как обычно, не отличалась ни оперативностью, ни точностью. Утренние рационы для 3-й роты старшего лейтенанта Некрасова, потерявшей больше солдат, чем все другие в ходе авиационного удара, были выданы из расчета на полную роту.
Старшина выдал Некрасову двойную 100-грамовую порцию водки, установленную в летнее время и две галеты, а не положенную одну.
- Еще водки, товарищ старший лейтенант? — Спросил заботливый старшина.
- Нет, к черту. Выпьем вечером, если живы останемся.
- Точно, — сказал старшина, опрокидывая двойную порцию в хорошо тренированное горло. Ему хотелось бы еще больше, но он не решался сделать этого без разрешения офицера.
- Как личный состав?
- Голодные, товарищ старший лейтенант. И поэтому очень злые.
- Злые это неплохо. Все готовы? — Некрасов приладил ларингофон.
- Так точно!
- Тогда вперед, — отдал он приказ.
Третья рота ожила, запустив двигатели десяти БМП, и двинулась в рассветный туман и свое неясное будущее, в котором никто из них не видел ничего хорошего.
БАЛАНС СИЛ
ГЛАВА 3: ГОСУДАРСТВА АЛЬЯНСА
Решимость и военная мощь Запада с 1918 года была критически ослаблена иррациональной надеждой на мир. Это было неудивительно, учитывая, что после Первой Мировой войны весь потенциал развитых индустриальных стран впервые был полностью привлечен к уничтожению врага, широко распространив глубокое отвращение к войне. Волна пацифизма, захлестнувшая в 1930-х израненную войной Европу, была пропитана искренним эмоциональным беспокойством, которое часто совершенно ослепляла здравомыслящих людей, не давая им видеть очевидное. В то же самое время, когда начался восход Гитлера, например, на ежегодных конференциях партии труда Великобритании ставился вопрос не просто о сокращении, а о ликвидации Королевских ВВС.
На другой стороне, характер и цели мира виделись несколько иначе. «Мир — говорил Ленин. — Означает конечной целью установление коммунистического управления во всем мире». Политика СССР, и внутренняя и внешняя, с конца Первой и до начала Третьей Мировой войны не только полностью соответствовала этому принципу. Третья Мировая войны была ее неизбежным следствием.
Конечно, множество марксистов и на Западе и на Востоке, воспринимали изречение Ленина не более чем аксиому. Были и западные художники, писатели и другие интеллектуалы в 1930-х, которые с энтузиазмом приняли коммунизм, так как им казалось, что это именно то, что может дать измученному человечеству надежду на лучший мир. Некоторые из них позже утверждали, что их ввели в заблуждение относительно истинной природы коммунизма и его методов. В целом, это оправдание было воспринято со скептицизмом.
Существовало и много честных людей, которым просто претила сама мысль о войне, дикой и ужасной бойне и очевидно бессмысленной жестокости. Среди них, тех, кого Ленин назвал «полезными идиотами» и нашлось так много тех, кого можно было использовать. В свободном и обеспеченном обществе они процветали в изобилии.
После Второй Мировой войны, которая во многих отношениях была не более чем продолжением Первой, появилась новая и страшная опасность, исходящая от нового оружия массового уничтожения. Человечество оказалось достаточно умно, чтобы изобрести и производить его, но недостаточно мудрым, чтобы обрести уверенность.
Советская политика была направлена на продвижение и использование в пользу СССР страха перед ядерным апокалипсисом. Так называемые «движения за мир» в западных странах имели одну цель, будучи ненавязчиво организованными и в значительной степени оплачиваемыми СССР с целью максимального использования «полезных идиотов», которым зачастую оказывались порядочные и даже иногда выдающиеся люди. Движения за мир процветали в пятидесятые годы. Это было время «Стокгольмского призыва», «Всемирного совета мира» и других движений, тайно управляемых из Москвы и щедро финансируемых из так называемого «фонда мира». Основной целью этого мирного наступления были Соединенные Штаты Америки.
Сегодня, когда так много известно о действиях глубоко преступного режима, под игом которого Советский Союз страдал более полувека, трудно поверить, что люди, живущие в странах, не находящихся под советским игом, могли оказаться настолько глупы. После окончания Второй Мировой войны Советский союз захватил и поработил три свободных народа на побережье Балтийского моря (Латвия, Литва и Эстония); силой удерживал с своем составе две другие страны (Белоруссия и Украина), не желавшие находиться в подневольном состоянии; продолжал убивать собственный народ ради сохранения господства Коммунистической партии Советского Союза (КПСС); силой установил жестокие и непопулярные режимы в Восточной Европе; финансировал и организовывал подрывную деятельность в демократических странах, которые, решаясь на проявление смелости, находились слишком далеко от его границ, чтобы захватить их силой; простроил стену, разделившую Европу, с минными полями, собаками и вооруженной охраной, чтобы удерживать не преступников, а обычных граждан, вторгся в Афганистан, вел себя по отношению к собственным гражданам с жестокостью, которой нет описаний, лгал и обманывал там, где нечестность могла дать преимущества… подпитывая растущий на западе страх перед ядерной войной, превращая эти опасения в подозрительность и неприязнь к нации, лидеры которой были избираемы народом, которое не убивало миллионы и не порабощало другие страны — Соединенным Штатам. Было бы глупо утверждать, что в западной демократии нет недостатков. Уродливые недостатки произрастали в изобилии, иногда они были столь чудовищны, что приводили особенно чувствительных и интеллектуальных людей в отчаяние. Но было бы верхом абсурда предполагать, что они были хуже мрачного, непримиримого, репрессивного и некомпетентного марксистского произвола, что политика Советского Союза была единственным источником мира, а главная угроза ему исходила от Соединенных Штатов. Тем не менее, именно эту информацию несла советская пропаганда и распространяли его агенты, знали они, что делают, или нет.
В 1980-м в антиядерном оркестре поднялось настоящее крещендо. Массовые демонстрации были организованы в Германии, Франции, Нидерландах, Бельгии, Великобритании и Соединенных Штатах, и каждый раз Америка была представлена форменным злодеем. Звучали призывы «Сократить арсеналы милитаристского Запада» и дать миролюбивому Советскому Союзу и его преданным союзникам возможность в ответ сократить свои. Однако, можно с уверенность полагать, что в советских городах таких митингов не состоялось.
Ловкость, с которой использовались Ленинские «полезные идиоты» и та степень, в которой подлинные страхи честных людей превращались в орудие советских интересов по сокрушению их собственных правительств, были просто невероятны. Однако, в конце концов, здравый смысл начал отыгрывать позиции у массовой истерии. Несостоятельность призывов к одностороннему ядерному разоружению проявилась еще более четко, а утверждения об односторонней вине США за гонку ядерных вооружений воспринимались все более критически. К лету 1983 года обстановка стала спокойнее, однако было нанесено много вреда, он не был непоправимым. Мирное наступление Советского Союза, в конце концов, сошло на нет, усилия, направленные на разрушение обороноспособности западных стран не принесли ожидаемого эффекта.
Следует также заметить, что хотя рост ядерных арсеналов обеих сверхдержав вызывал общественное беспокойство, на западе, по крайней мере, от правительств неуклонно требовалось не забывать объяснять собственному народу, что делается и почему, вместо того, чтобы с мрачным видом проводить ту политику, которую они считали нужным. В Советском Союзе, конечно же, такой задачи никогда не стояло.