— Если ты уйдешь, — продолжала башня, — я превращусь в мертвую груду металла и кристаллов, автоматы снова начнут стрелять, бомбы взрываться…
— Отпусти меня, — повторила Мария, — я такая счастливая…
Арви сидел рядом, обняв колени.
— Эй, вы, — зашипел Тад. — Перекати-поле ждать не будет. Плакала тогда наша заграничная свобода. И денежки плакали…
— Помолчи там, — бросил Арви.
— Ну, с вами свяжешься, — сказал Тад. — Псих на психе.
— А ты забыл, как башня тебя не пускала? — Арви уставил на него голубые глаза.
— Ну, это когда было. И не здесь совсем.
— Все, — вдруг сказала Мария. — Она отпустила меня.
На столе пискнул зуммер. Дежурный офицер взял трубку.
— Господин маршал, — обратился он к начальнику штаба, — важное сообщение из южной зоны оцепления.
— Я сам, — сказал президент, устремившись к аппарату.
Голос в трубке захлебывался от волнения:
— Эффективность обстрела налицо… Разрывы ложатся вплотную к стенам… В бинокль видны повреждения…
Президент вздохнул и обвел взглядом присутствующих.
— Хорошие новости, господа. Кажется, наступил перелом.
Когда далеко за камнями мелькнули мундиры пограничной полиции, Тад развеселился.
— Ку-ку, беретнички, тю-тю, легавые! — кричал он, брызгая слюной и показывая остатки гнилых зубов. Он подпрыгивал, хлопал себя по ляжкам, приставлял обе пятерни к носу, издевательски помахивая пальцами. При этом природная осторожность заставляла его ловко прятаться за каждым подходящим камнем.
Мария и Арви молча шли впереди. Полицейских уже не было видно. И казалось ли Таду, что вновь засвистели пули, или они действительно засвистели, только Мария остановилась. Тихо опустилась на землю.
— Мария! — закричал Арви.
Темные глаза девушки смотрели в небо. Арви опустился на колени и медленно пополз к ней. Тад испуганно молчал, кусая костяшки пальцев.
Арви встал.
— Ты убил ее, ты! — Арви невидяще надвигался на приятеля.
— Ты с ума сошел, — Тад пятился. Споткнулся, упал, в страхе вытянув вперед руку. Арви прошел мимо.
— Ты убил ее, — шептал он, — ты отнял у меня все — свободу, любовь, саму душу…
— О чем ты, Арви? — взмолился Тад. — Кто отнял у тебя душу?
Арви резко повернулся к нему.
— Мой отец.
— При чем здесь твой отец? — Тад изумленно моргал. — Ну и дела! А я-то думал, ты взъелся на него за то, что он тебя из дому выгнал. Президентский дворец как-никак.
— Дурак ты, Тад, — сказал Арви. — Помоги лучше.
Они нашли трещину в земле. Перетащили в нее тело. Навалили сверху горку камней.
— Ну что, пошли, — нерешительно сказал Тад. Арви молчал.
— Стемнеет скоро.
— Иди один.
— Как один? — голос Тада дрогнул.
— Она отпустила Марию, но держит меня.
— Да кто же?
— Башня. Она зовет меня голосом Марии. И вот здесь — крючок, — Арви дотронулся до сердца. — Тянет, так тянет. Понимаешь?
— Не уходи, Арви. Я один не хочу.
— Возвращайся со мной.
— Нет! Они убьют нас.
— Мне нужно туда, Тад. Не сердись. Когда в этой башне живет человеческая душа, она никому не дает стрелять. Понимаешь? Ты можешь не бояться, идти, куда задумал. Никто не причинит тебе вреда. У тебя все получится, Тад.
— Ну и уйду. Уйду! — кричал Тад. Пена пузырилась на его толстых губах. Пропади ты пропадом, псих припадочный!
Арви повернулся и пошел назад, легко ступая резиновыми тапочками.
Сверху, на горном шоссе показались два джипа.
Советник прятал глаза.
— Я уверен, не пройдет и суток, его найдут. Главное, теперь точно известно, что он успел выпрыгнуть. Я думаю, он специально направил джип к обрыву, хотел сбить погоню.
— Умница, сынок! — Президент возбужденно шагал по ковру. — Так обвести вокруг пальцев всю твою хваленую службу. Если бы не эта скотина-бармен, он вообще преспокойно перешел бы границу.
— Возможно. Но он почему-то двигался в противоположном направлении. А этот тип пожадничал. Решил сорвать куш и с полиции. Он был уверен, что часы краденые. — Советник протянул серебристый диск президенту.
— Я подарил их Арви в день его совершеннолетия. Все-таки он хранил их, — сказал президент, лаская пальцами металл.
— Но не сохранил, — заметил советник. Глянул на президента и тут же пожалел о сказанном.
— Что за женщина была с ним?
— Некая Мария Синдер. Странное совпадение, но одно время она была в услужении у нашего почтенного изобретателя.
— Служанка? Впрочем, от моего идеалиста-сына этого можно было ожидать. Как он с ней познакомился?
— Не знаю. Вряд ли теперь это имеет значение.
— Да, жаль ее. А кто этот, второй?
— Так, бродяга. Вместе с Арви скрывался от призыва. Думаю, его скоро найдут.
— Оставь его в покое. Найди мне Арви. И смотри, чтобы не было стрельбы. Твои кретины обожают стрелять.
— Ты несправедлив. Они не стреляли, хотя могу себе представить, каково было сдержаться тому парню, которого Арви выбросил из машины. Дай они себе волю, Арви не ушел бы и на этот раз…
— Мой президент! — В кабинет вбежал молодой полковник. — Задержите приказ о возобновлении обстрела.
— В чем дело?
— Возле купола замечен человек. Как туда попал, непонятно. Его надо эвакуировать.
— У нас нет времени, — сухо сказал президент.
— Но ведь там какой-то парень…
Президент побледнел, провел рукой по холодному лбу.
— Чепуха, — сказал он негромко, — не может быть…
И окрепшим голосом произнес:
— Обстрел возобновить немедленно.
— Но ведь это дело минут, — не сдавался полковник.
— Не приставайте к президенту с пустяками, — сказал советник.
Президент собрал наиболее близких и доверенных людей в малом зале дворца. Докладывал розоволицый маршал.
— Получены более или менее удовлетворительные известия. Последний обстрел купола прошел достаточно успешно. Автоматные очереди, как правило, достигали цели. Зарегистрированы множественные повреждения оболочки. Еще вчера о подобном мы не могли и мечтать. Хотя войти в ближнюю зону купола пока не удается, есть основания ожидать, что скоро это станет возможным. Тогда мы восстановим контроль над его функционированием или уничтожим его — по выбору.
Советник дремал. Ироничная мина застыла на сморщенном личике. Внезапно он встрепенулся, приблизил губы к президентскому уху, одновременно косясь на генералов.
— Ждут не дождутся своего часа, — сказал советник, — а пока затаились как мыши.
— Как мыши? — механически повторил президент.
— Простите, что прерываю вас, вмешиваюсь в разговор, нарушаю, так сказать, течение беседы, — раздался высокий голос, — но именно о мышах, а точнее об одной мыши, я хотел бы кое-что сообщить, поведать или, попросту говоря, рассказать по возможности скорее.
— А, это вы, — скривился президент. — Как вы сюда попали?
— Вы напрасно думаете, что охраняют вас столь же надежно, как охранял себя мой купол. И все-таки я туда вошел, или, если угодно, проник, или, как вы сказали, — попал.
— Что?!
По залу прошла волна. Все смотрели на изобретателя.
— Так вот, о мыши, — продолжал тот, поглаживая тонкой рукой одуванчиковый пух на затылке, — ее увидел мой Грималкин.
— Кто? — спросил президент.
— Грималкин. Мой кот. Мой постоянный спутник, собеседник, мой единственный друг, — изобретатель щелкнул слабыми пальцами. Серая тень метнулась вдоль потертого рукава. Кот уселся на узком плече и сонно осмотрел зал. — Мы прогуливались возле купола, — монотонно тянул изобретатель. — Вы же знаете, меня всегда тянуло к своему детищу, особенно после того, как вы прекратили, наконец, хотя бы на время, этот дикий, варварский, жестокий, этот идиотский, бессмысленный, абсурдный обстрел. Так вот, мы с Грималкиным шли и спокойно беседовали, как вдруг он вырвался из моих рук. Я увидел крохотную полевку, удирающую прямо к синей стене. Понятия не имел, что на этой голой прокаленной красной сковородке водится что-нибудь, кроме ящериц и скорпионов. Я уже представил, как мышь завязнет в защитном поле и Грималкин ее слопает. Не тут-то было.