– Ну и что! – просто ответил я. – Лучший мой гриб уже нашёлся.
Василиса удивилась и округлила зелёные глаза.
– Ну и где он? – спросила моя спутница.
– Как где? – улыбнулся я. – Вот же он!
И я пригладил смолистые локоны Васи.
Шутка удалась, мы вместе посмеялись, а затем поцеловались.
Я обнял Василису за хрупкую талию, спрятанную в ткани кофточки, и прижал к себе, она обхватила тонкими ручками мою шею. Мы так увлеклись, что соскользнули с покатого поваленного ствола, на котором сидели. Нам тут же расстелила ковёр чуть мокрая от росы трава. Но это нас не испугало. Мы словно срослись друг с другом, как два юных деревца, взаимно переплелись ветками и смешались внутренними соками.
Для нас, только для нас в эти секунды существовал первозданный мир с этим высоченным сосновым лесом, шепчущим тихую песнь любви. И как будто только мы одни в эти секунды существовали в этом мире, точно Адам и Ева, а больше и не было никого и никогда!
И мы тонули друг в друге, и нас притягивало чистое синее небо между соснами, и кружилась голова, и гладкость кожи Василисы казалась мне такой божественной, такой совершенной, что по моим рукам проскакивал ток.
Странно, но подобные мгновения – всё то, что было с нами под мирным небом, всегда вспоминается с особой чистотой и ясностью! Быть может, дело в том, что именно под мирным небом мы познакомились, нашли друг друга и начали познавать друг друга.
Однако моё тёплое воспоминание неожиданно прервалось – меня вновь вырвали из забытья. Только на этот раз довольно жестоким образом – моя голова виском встретилась с железной перегородкой, и мне стало жутко больно. Что называется, из рая сразу в ад.
– Это чо за нах, шайтан ты грёбаный! – услыхал я возбуждённое ругательство Тагира.
До меня дошло, что он со всей дури вдавил педаль тормоза. И от неожиданно резкой остановки каждого из нас к чему-нибудь да приложило.
– Э-э, дрова везёшь, что ли? – возмутился Лех-морпех, которому, похоже, повезло больше других.
Но Тагир расширил от природы узковатые глаза, и так посмотрел на нас, что я подумал, не сошёл ли он с ума. А палец Тагира указал на лобовое стекло. И мы все уставились вперёд. И тут нам открылось жуткое зрелище.
Туман отступал, а из него выступало нечто. Прямо на наш вездеход, опираясь на четыре конечности, двигалось огромное, странное и жуткое существо. Оно напоминало медведя, хотя весьма отдалённо. Тварь имела, навскидку, рост примерно два с половиной метра, а то и больше, странная рыжеватого цвета чешуя покрывала почти всё её тело, правда, кое-где, особенно на крупной голове, из чешуи прорастала бурая шерсть медведя. Передние мускулистые конечности выглядели длиннее задних, растопыренные тёмные когти пугали внушительными размерами – как у человеческих пальцев. Задние лапы необычной живности сгибались в коленях. Там когти казались не меньше.
Вытянутая, ровно как у волка, пасть, снаружи вся в бурой шерсти, раскрывалась и щерила зубы – очень крупные и противные жёлтые зубы с острыми кончиками и клыками по бокам. Одновременно существо издавало угрожающее, но пока ещё не громкое рычание (Тагир выключил двигатель). Алый язык твари чуть высовывался из пасти, и с этого противного языка свисала струйка мутной слизи. Взгляд небольших сине-чёрных глаз твари выражал свирепость и ненависть.
– Р-р-роуу! Р-р-роууу!
Лех-морпех схватился за рукоятку автомата, я инстинктивно сделал то же самое. Но поскольку мутант-медведь застал нас врасплох, поскольку столь неординарная встреча оказалась совершенно неожиданной для нас, и мы промедлили, то наша медлительность обернулась для нас большой проблемой.
Существо не стало долго думать, оно выкинуло фортель: оно, едва сгруппировавшись, резко прыгнуло на передок нашего вездехода – и задние конечности твари упёрлись в капот вездехода, сделав на металле приличные ямки, а передние лапы врезались когтями в лобовое стекло, и оно сразу треснуло. При этом машину так качнуло, что задние колёса, похоже, оторвались от земли, а затем вернулись назад, и каждый из нас потерял точку опоры и соскользнул с места.
Лично я съехал со своей боковой седушки на пол кабины и ухватился одной рукой за ребро переднего сиденья водителя. Другой рукой я старательно удержал любимый Калаш с полным магазином патронов.