– Как будешь тянуть, Лех? – спросил Киря.
– А всё очень просто. – Командир чуть улыбнулся. – Банальные спички. У меня всегда в кармане пара коробков.
И он извлёк из пятнистых брюк хаки немного смятый тёмный коробок.
– Так, нас четверо. Три спички оставляю как есть, а четвёртую ломаю пополам, – прокомментировал свои действия Лех-морпех и одновременно осуществил их.
Вскоре он выставил вертикально ориентированный кулак, из которого высунулись четыре кончика с коричневыми головками.
– Ну, кто первый?
Я вызвался первым. Спокойно вытянул именно ту спичку, которая сразу приковала взгляд. Спичка оказалась не сломанной, но я даже не испытал облегчения – во мне как будто застыли все чувства.
Вторым вытянул Киря – ему тоже досталась полноценная спичка. Третьим решился Тагир.
– Ах ты, шайтан ты грёбаный! – выругался он, едва разглядел свой улов, и тут же сплюнул.
Наполовину обломанная спичка – щепка, да и только, но сколько от неё значения!
Лех-морпех похлопал нашего водителя по плечу.
– Ладно, Тагир, судьба такая. Тебе идти. Возьми Калаш.
Тагир принял из рук командира автомат.
– Сделаешь пять шагов в сторону ближайшей тарелки, остановишься, – проинструктировал Лех-морпех. – Осмотришься, прислушаешься к себе, к своим чувствам: как и что. Ежели чего не так, сразу вали назад, понял?
Тагир вяло кивнул.
– Да понял я, чего уж тут не понять.
– Хорошо, – спокойно сказал командир. – А теперь главное. Дай-ка я тебе камеру прицеплю.
И он приколол маленький глазок в чёрном корпусе к вороту куртки хаки Тагира – почти такой же куртки, как у самого командира.
– Всё, что ты увидишь, мы узрим на планшете, – пояснил Лех-морпех.
Тагир приподнял чёрные брови: ладно, мол, как скажешь. Затем короткая пауза – и мы стали прощаться.
– Ну, с богом! – сказал каждый из нас по очереди и легонько толкнул Тагира в предплечье.
Ещё пара секунд – и вот наш рулевой сделал три шага вперёд и остановился прямо около вертикальной грани чудного переливающегося эфира. И здесь он оглянулся. Я запомнил его странный взгляд, его узкие восточные глаза, наполненные страхом, перемешанным с дикой решимостью.
Ещё мгновение, и Тагир шагнул в переливающийся эфир. Раз шаг, два шаг. И вот наш соратник уже превратился в размытую, изломанную фигуру, подобно всему содержимому чёртового эфира.
Меж тем, Лех-морпех подключился к камере, и мы все склонились над планшетником, который застыл в его больших руках.
Что мы увидели на экране? Да, по сути, всё тоже самое: густой эфир, только теперь обволакивающий всё и вся.
– Что ты чувствуешь, Тагир? – выкрикнул Лех-морпех.
В ответ тишина.
– Эй, Тагир, как дела?
– Пока не родила, – наконец раздался громкий ответ.
Кое-кто усмехнулся.
– Давай точнее, – с завидной серьёзностью в голосе выкрикнул Лех-морпех. – То, где ты идёшь, похоже на воздух?
– Да, только он плотный, – уже как-то глуховато ответил Тагир.
– Хорошо, продолжай идти к тарелке, – тоже сбавив на полтона, сказал командир.
И тут наступила пауза тишины. Мы увидели, как Тагир сделал ещё несколько шагов. Тарелка перед ним заметно увеличилась, она стала необъятной чёрной массой, до сих пор размытой.
И вдруг что-то произошло. На экране сгустился эфир, а тарелка отдалилась. Причём, эфир стал таким густым, что заполонил всё пространство дисплея. И мы услышали какой-то гул, похожий на жужжание роя мух, только монотонный.
– У-у-у-у-у!
Изображение сбилось и затряслось.
– Тагир, что происходит выкрикнул Лех-морпех.
Но в ответ раздался неожиданно мощный и жуткий нечеловеческий крик. И мы поняли, что Тагир бросился назад, к нам навстречу. И одновременно застрекотал его автомат.
– Та-та-та-та-та!
Пули засвистели у наших ушей. Одна пуля зацепила плечо у Кири, и парень взвыл.