— Ну вот вам, извольте радоваться, не успела мама приехать, как её уже доставляет полиция, — меланхолически констатировали дети.
В следующий раз я сваляла дурака с прогулкой. Как мне втемяшилось в голову прогуливаться в Африке в самый полдень и по совершенно открытой местности, не понимаю до сих пор. При одном воспоминании меня охватывает ужас. Гулять к тому же я собралась с Каролиной, которая решительно протестовала. Но я завлекла ребёнка хитростью, изобретя что-то в таком роде: «О, какая великолепная дыра, а в ней большая труба!» Какой ребёнок устоит, конечно, ему захочется посмотреть большую трубу в дыре. Каролина перестала реветь и пошла.
Гуляли мы недолго. Приблизительно в двухстах метров от дома росло одно-единственное дерево, добралась я до него, постояла чуток в тени, тут меня и осенило. На Сицилии летом на пляже температура достигает семидесяти градусов, здесь было явно больше. Отправилась я обратно и испытала на собственной шкуре, что такое «убийственное солнце»…
Примирившись с судьбой, Каролина шла за мной, что-то тихонько мурлыкая. Да, крепкий ребёнок! Возможно, она как-нибудь дотащит мой труп за ноги до дому, и благодаря ей мои дети узнают, что остались сиротками. Девочка привыкла к местному климату с восьми месяцев…
Вернулась я все-таки живая, и опыт меня ничему не научил. Вскоре я решила декорировать стену сухими травами и цветами. Материала сколько хочешь, вместо соломы я использовала веточки терновника и сделала всю декорацию в садике, просидев на жутком солнцепёке три с половиной часа. Психов и правда судьба бережёт, ничего со мной не случилось. Только кожа на спине облезла.
Не знаю, чем занимался Марек. Но разозлил он меня с самого начала. Он якобы интересовался всем на свете, а с Алжиром знакомиться не пожелал. Не интересно ему, видите ли. Действительно, общая атмосфера там довольно тяжкая, но бредовые идеи, которые Марек мне предлагал, ещё больше нагнетали её. Он предлагал оставить в покое Европу и возвращаться в Польшу, откуда поехать в Данию, где нас ждала Алиция. Я спрашивала, как он представляет себе проблему с паспортами? На что он только удивлялся: ведь у нас есть паспорта, визы и все прочее. Оглоушил он меня так, что я не могла вспомнить название бумаги, исключающей свободу передвижений, так называемую карточку пересечения границы, как известно, в те времена более важную, чем паспорт. Словом, я не согласилась на его идиотское предложение.
В путешествие мы все-таки отправились. В половине седьмого утра — единственно приемлемое время, — тем самым путём, что Яночка и Павлик. Уже тогда у меня, пожалуй, вырисовалась вся книга.
В перипетии с детьми не стану вдаваться, все сложилось неважно. Во всяком случае, ссоры не удалось избежать. Недовольные и разобиженные, мы все вместе — Ежи с Ивоной и Каролиной и я с Мареком — снялись с места и двинулись: они в Бельгию, мы в Данию, а для начала на паром до Марселя. Машину затенили, стекла затянули занавесками. Единственный солнечный лучик искоса падал прямо мне на стопу. Клянусь, я думала, прожжёт ногу насквозь. Ожидая ожогов третьей степени, я удивилась, когда в конце пути таковых не обнаружила.
Каролина побила все рекорды воспитанности. Из Тиарета мы выехали в шесть утра. Паром (тот, арабский, похуже) опоздал, отплыли мы лишь поздно вечером. Почти весь день провели в обшарпанном переполненном зале ожидания, до Марселя добрались только вечером следующего дня, и за все время ребёнок даже не пикнул. Каролина играла, разглядывала что-то, очень довольная жизнью, без всяких капризов. Ничего подобного я не видела никогда и нигде. Хорошо, что позднее эта воспитанность прошла, иначе девочка выросла бы просто-напросто ненормальной.
В зале ожидания я встретила того самого типа, который в прошлый раз возился с моими вещами. Я напомнила ему о себе, благодаря чему мы сели на паром без очереди. А при случае выяснилось: он агент в солидном ранге из тамошнего МВД. Дети проехались на мой счёт: мол, у мамуни всегда подозрительные знакомства, — но недовольства не проявили.
А вообще путешествие оказалось на редкость неудачным, и, честно признаюсь, во всем виноват Марек. Он, естественно, внёс свой вклад в разрыв семейных отношений почти на год, капризничал в Марселе, потому как мой сын с ним неучтив. Подумаешь, эка невидаль, все мы, за исключением Каролины, были друг с другом неучтивы. Но основное на моей совести, хотя я вовсе себе не удивляюсь.
Похоже, я довела Марека окончательно, исчезнув с его глаз в замке Иф. Я не собиралась прятаться, а просто спустилась вниз, где волны бились о стены, чтобы немного отдохнуть от жары. Он тем временем пошёл наводить какие-то справки, что-то узнавать и так далее; ему можно отлучиться, а мне нет. Сколько же, в конце концов, ждать на раскалённом дворе? Я потеряла терпение, тем более что с пьедестала низвергла Марека уже давно; тоже мне, пуп земли. В моей жизни нагромоздилось столько стрессов, что просто необходимо было заняться собой. Я пошла в душ, вернулась, Марек уже ждал. Естественно, он устроил скандал: неизвестно, где меня искать. А вдруг я утонула? И тому подобное…
Дальше — хуже. Марек вынудил меня посетить корабельный музей, чтоб они все потонули, корабли эти! Мне хотелось спокойно посидеть где-нибудь в кабачке, за столиком с видом на порт, за стаканчиком белого вина… Нет, таких развлечений он не признавал. Вино я выпила в спешке, захлёбываясь, после чего очутилась на чесночном рынке. А чеснока я вообще не переношу. Словом, неудачи преследовали меня.
Я предложила рациональный метод осмотреть город и окрестности — автобусом. Ведь нам безразлично, что мы увидим и в какой последовательности, лишь бы побольше увидеть. А экскурсии городским транспортом, пустым и удобным, прекрасно служат такой цели. Уговорила я Марека, доехали мы почти до центра города, и тут автобус встал.
— Все, конец, — возвестил водитель. — Я еду в парк.
— Как это? — возмутилась я. — В такое время? Всего шестой час.
— Вот именно, шестой. А я работаю до шести. Возможно, этот автобус был не единственный, но в гостиницу мы вернулись на такси.
Следующий номер я отколола в Авиньоне. Опять удумала экскурсию автобусом — на пейзажи Прованса стоит полюбоваться, красота природы благотворно влияет на мою психику. Но тут автобус остановился в горах на развилке дорог. Мы были единственными пассажирами.
— Вам до Сент-Аньяна? — спросил водитель.
— Нет, мы возвращаемся обратно в Авиньон.
— А я еду в Сент-Аньян.
— Ничего страшного, мы прокатимся с вами, а потом вернёмся.
— Я больше не вернусь в Авиньон. Автобус из сент-аньянского парка.
Господи Боже, опять неудача? Я поинтересовалась, как нам добраться до Авиньона. Разве что взять в Сент-Аньяне такси. Но можно и пешком, срезая петли и повороты.
Авиньон видно с горы, и мы решились на пешую экскурсию. Город находился намного дальше, чем нам казалось, мы запутались в обширном лабиринте частных владений. Босоножки безжалостно впивались мне в пальцы. Частные владения обнесены каменными стенами, а между ними лишь проезжие дороги, без пешеходных. Все. Развлечениями я была сыта по горло.
Из одной виллы на машине выезжала мадам. Видимо, из тех, что победнее, — ворота открывала руками, а не дистанционным пультом. Я не утерпела, подошла и осведомилась: не едет ли она случайно в Авиньон, потому как мы остались без автобуса, а дорога тяжеловата. Мадам внимательно нас оглядела — на воров и бродяг не похожи, и кивнула — извольте, охотно подбросит; довезла до самого моста. Только благодаря ей пальцы у меня на ногах уцелели.
В Париже (кстати об автобусах) я всего лишь прозевала нужную остановку и пришлось возвращаться довольно далеко, а мы спешили. Потом меня обокрали в метро. Шайка воров создала давку, и у меня из сумки-корзинки спёрли кошелёк, куда по глупости я положила все деньги. Марек оказался на высоте. Он почти догнал вора, швырнувшего кошелёк ему под ноги. Увы, без содержимого.
Осталась у нас лишь Марекова заначка. Гостиница оплачена за трое суток вперёд, билеты были куплены, снова пришлось переться в ФРГ, чтобы обменять деньги. Марек держал меня впроголодь, возможно, в наказание. Аппетитную еду он считал подозрительной, бутербродов мне не давал, а при виде салатов содрогался. На брюссельских аттракционах он, правда, предложил мне пирожное с персиком, а я после трех дней воздержания жаждала мяса. Постройнела я невероятно, а вот характер испортился. В Кёльне у меня появились собственные деньги. Тут-то мой ненасытный аппетит снова показал, на что он способен.