Много ли успел навредить этот неизвестный, руководивший плавкой, и кто он: бракодел или затаившийся агент иностранной разведки? Правильно ли сделал он, Голубев, пустив следствие преднамеренно по ложному пути и для отвода глаз переложив всю ответственность на машиниста Кленова? Сколько раз в руках Голубева находилась судьба человека, решить которую было призвано его объективное следствие, многолетний опыт, любовь к людям.
«В ведении следствия может быть два метода, — размышлял Голубев: — Первый, когда все силы следователя направлены к тому, чтобы доказать преступные действия обвиняемого. И второй, когда следователь стремится оправдать его, отвести обвинение».
— Я сторонник второго, — доказывал часто Голубев, споря с сотрудниками. — Если ты, стараясь спасти подследственного, все же не достигнешь этого, убедишься в бесплодности своих усилий, значит, улики против него неопровержимы, и пред тобой действительно преступник, социально опасный элемент. Если же ты преднамеренно решил «упечь» обвиняемого в тюрьму, значит, ему не отвертеться от срока. В уголовном кодексе всегда можно подобрать подходящую статейку для мало-мальски провинившегося перед обществом человека.
На столе, как на выставочном стенде, лежало вещественное доказательство, деталь, вызвавшая крушение, — обломок шейки вагонной оси. Василий Иванович ощупал место излома. Шершавая поверхность холодного металла таила в себе неразрешимую для невооруженного человеческого глаза загадку. Но если бессилен глаз человека, к нему на помощь приходит наука.
Послышался тихий стук в дверь.
— Да, — отрывисто крикнул Голубев.
В кабинет вошел начальник вагонного депо Колосов.
— Добрый вечер, — бодрясь, промолвил он, достал из внутреннего кармана пакет и протянул его Голубеву.
— Вот, пожалуйста. Лабораторные исследования металла и увеличенные снимки его структуры по излому.
— Кто проводил анализ? — рассматривая содержимое пакета, спросил Голубев.
— Инженер Загорская. Здесь есть ее подпись.
— Я рассматривал этот материал, — добавил Колосов, немного помедлив. — Ничего подозрительного не нашел. Нарушений в структуре металла не обнаружено.
— Прекрасно, — сказал Голубев, хотя данные анализа его явно не устраивали.
— Когда домой, Василий Иванович? — стараясь впасть в приятельский тон, спросил Колосов. — Теперь, очевидно, для окончания следствия есть все материалы?
Голубев сделал вид, что не расслышал вопроса, и, подвигая пачку «Беломора», предложил:
— Закуривайте.
— Куда тут еще закуривать! — замахал руками Колосов. — Я пять минут подышал воздухом в вашем кабинете и словно на неделю накурился.
— Потчевать можно, неволить грех. Не смею больше вас задерживать и отвлекать от серьезных дел.
— Что может быть серьезнее помощи следователю? — почтительно произнес Колосов и не торопясь вышел из кабинета.
Голубев остался один. Результаты анализа ошеломили его. «Неужели вся суматоха вокруг гипотезы «третья ось» поднята зря и ухарство машиниста Кленова — единственная причина крушения?» Из раздумий его вывел приход Андрея.
— Василий Иванович, — оживленно заговорил он прямо с порога, — значит, Кленов не виноват?
— О чем ты говоришь, Андрей? — недоуменно спросил Голубев.
— Таня рассказала мне, что анализ показал дефектную структуру металла, повышенную примесь фосфора и серы в районе излома.
— А это что? — Голубев веером развернул перед Андреем снимки и пододвинул несколько страничек, аккуратно отпечатанных на машинке. Андрей, не читая, взглянул на заключение, туда, где после должности и звания лица, сделавшего анализ, круглым девичьим почерком было выведено: Загорская.
— Это не ее подпись! — вскрикнул Андрей.
Голубев поднял телефонную трубку.
ТЕНЬ, ПРОМЕЛЬКНУВШАЯ В КОРИДОРЕ
Несколько часов тому назад, когда Таня закончила анализ и писала заключение, в лабораторию вошел Колосов. Поинтересовавшись результатом анализа и получив уклончивый ответ, он еще раз предупредил Загорскую, чтобы она все, что ею будет выявлено, держала в строгом секрете от кого бы то ни было.
— Данные нужны для Москвы, и знать их, кроме меня, никто не должен.
Пакет он приказал закрыть в сейф и передал ей ключ. По окончании работы Колосов разрешил Тане уйти домой. Сам же поспешил на вечернюю селекторную перекличку в отделение дороги. Туда же просил занести и ключ от сейфа. Таня быстро дописала заключение и тут же перепечатала его на машинке. Вложив материалы в незапечатанный конверт, она спрятала его в сейф. Гулко хлопнув дверкой сейфа, она не слышала скрипа входной двери и не заметила, как чья-то тень промелькнула в коридоре...