Кит забирает у меня карандаш.
«Почему? Я никому не скажу».
Пишу быстрее, фраза сама срывается с пальцев, и стоит мне поставить точку – становится легче.
«Она перестала пить таблетки.»
Кит смотрит на меня. «Что, правда?» – читаю я в его взгляде.
«Поэтому она постоянно видит галлюцинации», – и, подумав, дописываю. – «Я не знаю, стоит ли рассказывать Птичнику».
Кит читает и быстро мотает головой. Не стоит? Думаю, он прав. Всё же это решение Эды и только Эды. Я возвращаю Киту блокнот, и он снова устраивает голову на моём плече. К концу фильма он спокойно спит, и я не хочу уходить. Всё так хорошо, даже Ольга, кажется, немного расслабилась, и сестра сидит тихо в углу. Но Птичник будит Кита, разводит нас по палатам, выдаёт вечернюю дозу таблеток и уколов. Я вижу, как он, держа шприц наготове, заходит в палату Эды, и думаю, что правильно сделала. Пусть ничего не знает. Или сам догадывается.
6
Утром, удивительно, в отделении показывается Хриза. Я узнаю об этом в душе, по грохоту. Уронить кресло Птичника, споткнувшись о порог, это для неё обязательный элемент посещения.
Когда я, одевшись одной рукой, выхожу в коридор, Птичник насыпает в две кружки растворимый кофе. Шумит чайник, Хриза болтает что-то, размахивая блокнотом. Увидев меня, она улыбается.
– Как себя, чувствуешь, Эва?
Дёргаю головой. Пусть сама решает, как это трактовать.
Пока Птичник поит Хризу кофе, я проскальзываю в палату к Принцу. Кит уже там. Ольга, наверное, занята утренней уборкой, Ник бегает, а Эда заперта.
Кит сидит на кровати Принца, болтая ногами, и что-то рисует. Глажу спящего Принца по голове, а потом, не удержавшись, пропускаю через пальцы кудряшки Кита. Он улыбается мне. Солнце всходит, освещая палату, но Кит всё равно ярче.
– Как спалось? – спрашиваю я.
– А вопроса ещё банальнее тебе в голову не пришло? – бурчит сестра из-за спины.
«Хорошо, спасибо», – пишет Кит. – «А тебе?»
– Неплохо. Он сейчас тихий, – мы смотрим на Принца.
Я уже пару недель не слышала, как он кричит по ночам. Наверное, он слишком крепко спит из-за таблеток.
Конечно, спокойное утро нужно прервать. Распахнув дверь, в палату заходит Хриза. Сразу за ней Птичник с пакетом для капельницы.
– Завтрак, – говорит он, вешая пакет на штатив.
У Принца в руках два катетера. Еда, лекарства – он всё получает, не просыпаясь. Хриза тем временем проверяет ремни на его руках, щупает пульс, оттягивает веки. Она улыбается Киту и спрашивает:
– Как у тебя дела?
Он пишет ей что-то, но я не смотрю. Я уже выхожу из палаты. Что она вообще там делает? Третья палата – самое спокойное место во всём отделении. Пусть Принц спит, не трогайте его, не нужно. Ещё меньше нужно трогать Кита. И Эду, и Ника и меня, и всех нас. Нам хорошо и без Хризы, она только достаёт своими таблетками и схемами, и постоянно всё роняет, и хоть бы она упала где-нибудь на лестнице.
– Не думала, что у нас всё настолько плохо, – усмехается сестра.
Смотрю через приоткрытую дверь на то, как Кит улыбается Хризе, и жалею, что у меня нет ножа. Впервые я понимаю Ника, который набрасывается на людей. О чём они разговаривают? Что ей надо?..
– Эва? – Птичник зовёт меня. – Ты в порядке?
Он комкает в руке пустой пакет для капельницы. Синяя футболка под халатом оттеняет круги под его глазами, которые не выцветают, никогда. В порядке ли я? Хриза пристаёт к Киту, Эда потерялась в галлюцинациях, сестра меня достала, и нож кто-то украл.
– Не совсем.
Птичник изгибает бровь. Вижу, он готов приступить к допросу, но Хриза распахивает дверь.
– Рада, что в остальном всё нормально. Насчёт Эдуарды: завтра зайдёт медсестра взять у неё кровь. Сделаем несколько анализов, подберём препараты, – она хватает Птичника за руку, уводит его от меня.
Успеваю заметить только вопросительный взгляд. Может, он про меня забудет. Нельзя было ему ничего говорить. А Хриза продолжает разливаться:
– …возможно, они передумают. К тому же, нам обещали дать стажёра. Давно пора, мы с тобой хотя бы сможем выспаться.
– Забыл уже, когда это было, – фыркает Птичник. – До того, как я начал работать, точно.
– До того, как я поступила в мед, – Хриза смеётся и роняет блокнот. Разлетаются листочки, оборванные, исписанные мелким почерком, в пятнах чая, кофе или энергетиков помощнее.
После завтрака я снова останавливаюсь у палаты Эды. Изнутри ни звука, и аккуратно постучавшись в закрытую дверь, я не получаю ответа. Может, если прижаться ухом к двери, смогу что-то услышать.