– …это должно быть очень полезно. Думаю, я смогу кого-то вылечить.
Эда осматривает свои пальцы.
– У меня есть идеи для новых схем лечения, и я…
Птичник оживает.
– Нет.
Стёкла очков блестят непонятливо и осуждающе.
– Почему? У меня есть хорошие идеи, и я думаю…
– Нет, – так ей и надо. – Лечение – работа Хризы.
На несколько секунд повисает тишина. Сейчас она опустит голову, извинится, скажет, что поняла, где её место, и что она была неправа.
Марго опускает голову – чтобы резким движением вздёрнуть подбородок.
– Тогда я поговорю об этом с ней. Уверена, как только она увидит мои схемы, сразу передумает.
Сестра фыркает так громко, что могли бы услышать и остальные. Ян молчит. И я, и Ник, и Ольга. В повисшей тишине мы слышим, как Эда облизывает губы, и все поворачивают головы. Фокус смещается с Марго на неё.
У Эды прокушена подушечка большого пальца, зубы в крови. Она улыбается, показывая их, Ольга вздрагивает.
– Простите. Я просто не была уверена, что это, – тычок пальцем в сторону Марго, – не моя галлюцинация.
Кровь капает на пол.
– Убери её, – Ольга закрывает глаза, тяжело дышит сквозь зубы. – Убери её и почисти зубы, быстро.
Марго ойкает и начинает рыться по карманам своего чистого халатика. Птичник вздыхает и берёт дело в свои руки.
Через несколько минут пол протёрт, у Эды забинтован палец. Она выкрикивает в спину Ольге извинения, но та уже скрывается в своей палате.
– Не галлюцинации, – говорит Эда нам с Ником, дёргая за бинт. – А жаль.
Марго приходит в мою палату следующим утром. Я ещё встать не успела, а она распахивает дверь, пододвигает себе стул. Большие круглые очки в тонкой оправе делают глаза удивлёнными.
– Что ей надо? – шипит сестра.
– Доброе утро. Хочу обсудить с тобой пару теорий. Мне говорили, что это не работает, но откуда они знают, никто же по-настоящему не пробовал…
Пытаюсь зарыться головой в подушку. Почему таких людей не выпускают с пультом, регулирующим громкость?
– Расскажешь, что тебе снилось? Если ты будешь вести дневник сновидений, это ещё лучше. Так, сегодня, – она достаёт из кармана халата блокнот и ручку.
Это уже слишком.
Неловко перекинув загипсованную руку, я отворачиваюсь к стене. Марго что-то щебечет, не давая отключиться. С Хризой работает, а это ещё одна Хриза, должно сработать и сейчас.
– Эва, – зовёт сестра. – Кажется, она не собирается уходить.
Да, Марго притихла, но я слышу её дыхание. Могла бы и понять, что если человек отвернулся к стене и закрылся подушкой, он однозначно не хочет с тобой общаться.
– Кажется, я понимаю, – снова начинает она, ручка чиркает по бумаге. – Ты можешь просто…
Дверь в палату открывается снова. Не поворачиваюсь. Не хочу видеть, как она сверкает очками.
– Психе? Ты только пробежку решила проспать или завтрак тоже? – я слышу, как Ник пинает дверь и всё ещё движется по бумаге ручка.
– Вы снова собираетесь на пробежку? Я пойду с вами.
– Эм, нет, – отвечает Ник.
Откидываю одеяло и хватаю кеды, брошенные под кровать. Хорошо, что я спала в одежде.
– Как нет? Вы ведь не можете мне отказать, – зачем-то я оборачиваюсь. Она стоит, опустив руку с блокнотом, за блеском очков я не могу рассмотреть её глаза. – Я стажёр, а вы пациенты, поэтому что делать, решаю я.
Ник молча смотрит на неё. Я вспоминаю, как он, рыча, пытался избить Эду, а потом и метнувшегося ей на помощь Птичника. Как он почти сломал прутья решётки, как быстро и легко он бегает. Под его руками треснули бы её очки и тонкая, закрытая воротником водолазки шея.
Но Ник отворачивается и тянет меня за плечо.
– Пошли, Психе.
– Но, я…
– Пошли. Не обращай внимания, – мне даже нечего на это ответить.
Сестра летит за нами и шепчет:
– Ты же хотела её убить? Как меня.
– Заткнись, – шепчу я в ответ.
Мы хлопаем дверью на улицу так, что дрожит всё отделение, но Марго всё равно идёт за нами.
Жарко. Мы бежим уже третий или четвёртый круг: Ник впереди, я за ним. Сестра лениво прогуливается вдоль ограды, Марго стоит в лабиринте, я часто наталкиваюсь на неё взглядом, белое пятно халата на зелёном фоне.
Почему именно сейчас? Только выпустили Эду, увезли Кита, и я хотела попытаться успокоиться и пожить нормально. Даже ненормальные хотят жить нормально!
Я не замечаю, что Ник остановился перевести дыхание. Ему приходится догонять меня, хватать за плечо.
– Психе!..
Марго шелестит ветками кустов, и мы снова срываемся с места. Ритм ускоряется слишком резко, я давлюсь воздухом, лёгкие начинают гореть.