В таком положении дел заложен парадокс, которого пока не видит никто, но который проявится в ближайшее время. Сближение России, других стран, в которых происходит отмирание православной народной традиции общественного бытия, с Западом, в том числе с прибалтийскими и славянскими национальными государствами, невозможно в принципе до тех пор, пока Национальная революция в России не начнёт эпоху преобразования ряда народов Восточной Европы в городские политические нации. То есть пока в России не придёт к власти революционный националистический режим диктатуры промышленного политического интереса, который возглавит исторически прогрессивный процесс возникновения новых национальных государств на европейском континенте. Сейчас Запад вынужден искать союза с исламским миром для противостояния той нестабильности, которая царит в странах, объективно переживающих буржуазные революции и приближающихся к Национальным революциям. Но затем, когда в Восточной Европе возникнет блок военно-политических режимов национальных демократий, именно мусульманская духовная традиция станет самой опасной цивилизованным основаниям Запада. И это обстоятельство заставит главные политические силы Запада идти на уступки России в переделе сфер геополитического влияния, в восстановлении и укреплении её сфер влияния в самой Европе. Такие уступки, однако, будут не следствием добровольных решений, а вынужденным ответом на возрождение стратегической мощи русского национального государства.
Военно-политический режим национальной демократии, который установится в России после Национальной революции, будет неизбежно культивировать мужество и волю для преодоления нынешнего, вызываемого господством либерализма морального и нравственного разложения в среде русских. А мобилизационный подъём промышленного, в том числе военного производства, повлечёт за собой столь быстрый рост военной и моральной силы национальной России, что это обязательно вынудит Запад признать за ней лидерство в организации и глобальном отстаивании своих имманентных интересов, кровных интересов европейской промышленной цивилизации, как цивилизации расово североевропейской. Такая тенденция отразится на Балканском полуострове в усилении политических позиций сербов, в уступках им правительства Хорватии, других стран и наций Европы, без чего невозможным окажется политическое сближение всех европейских наций для противостояния исламской угрозе их общим жизненно важным интересам. Схожие обстоятельства заставили Запад объединяться после Второй мировой войны для противостояния православно-коммунистической угрозе.
Главные проблемы взаимоотношений народов православной культурно-исторической традиции с народами исламской монотеистической традиции обусловлены несколькими обстоятельствами, которые становятся всё более отчётливыми в последнее десятилетие. На примере Югославии их можно объяснить следующим образом. Хорваты уже стали нацией. Сербы приближаются к Национальной революции, к началу исторического процесса формирования сербской нации. А боснийские мусульмане, составляющие с хорватами и сербами один этнос, остаются народом, способность которого в исторической перспективе вписаться в развитие промышленной цивилизации ещё стоит под вопросом. Ибо ни один исламский народ, не доказал такой способности, нигде не стал собственно нацией в её европейском значении, не смог породить ни индустриальный рабочий класс, ни социально-корпоративный средний класс, как главный политический класс современного капиталистического общества.
Политическая необходимость решительно обозначить безусловную границу между приближающимися к Национальной Реформации народами, с одной стороны, и народами исламского мира - с другой, неизбежно приведёт к острейшей военно-политической конфронтации русской России с южными и поволжскими мусульманскими соседями. Чеченская война только открыла первую страницу толстой книги подобных войн, стала полигоном по наглядному разрушению либеральных мифов о существовании некоего российского народа и СНГ и коммунистических мифов о евразийской империи. Именно провалы попыток примирить чеченское народно-племенное сообщество с бурно развивающимся этническим политическим самосознанием средних слоёв русских горожан, с национальными производственными отношениями, которые будут ускоренно создаваться после русской Национальной революции, и подведут, в конце концов, национальное государство к беспощадному подавлению мусульман России, к тотальному искоренению их агентов влияния внутри национального государства. Идеологическое и политическое противоборство между русским политическим национализмом и исламскими силами будет похожим на то, которое имело место между фашизмом и коммунизмом, а в некоторых отношениях оно окажется ещё непримиримее. Это будет противоборство зарождающейся русской нации с непрерывными попытками посредством мусульманской культурно-религиозной агрессии затормозить развитие её городского общественного самосознания, вернуть русских в болото народного мировоззрения, гибельного для русского этноса и для государства. Ибо русский этнос объективно переживает процесс исторического старения народной формы своего бытия, и спасти его от гибели может только и только революционный прорыв в состояние национального бытия. Как раз этого не могут и не желают понять нынешние наши патриоты и национал-патриоты, которым по их мировосприятию политически понятнее и ближе как раз мусульманское народно-феодальное умозрение, мусульманское неприятие национально-капиталистических промышленных производственных отношений.