Бронич накинулся на еду с таким остервенением, словно участвовал в соревновании по скорости истребления пищи. Я смотрел на него с удивлением, хотя, признаюсь, сам испытывал голод в большей степени, чем мне казалось.
Но мысли мои, все же, были заняты другим.
Как ты думаешь, где выжило больше народа?
Брр! - Бронич на миг замер в неподвижности. - Разве можно за завтраком говорить о таких вещах?
Я говорю о том, что думаю, - я вновь почувствовал раздражение.
Будь так любезен, постарайся думать о чем-нибудь другом, хотя бы еще пять минут. За это время я успею покончить со своей порцией.
Да уж, такими темпами... Но все же, Бронич. Тебе не кажется, что проще ответить и отвязаться от меня?
Очень может быть, - Бронич издал тягостный вздох и продолжал говорить с набитым ртом. - Очевидно, что Северную Америку, Европу и большую часть Азии проутюжили так, что выжить могли только единицы. С Южной Америкой дела, по всей видимости, обстоят ненамного лучше. В этом отношении наиболее благополучными должны быть Африка и Австралия. Если, конечно, не брать во внимание Антарктиду, которую, вероятней всего, вообще не трогали.
Я кивнул. Пусть я не готовился, подобно Броничу, к войне все последние годы и не тратил кучу времени за сбором и сортировкой соответствующей информации, логика подсказывала мне схожие выводы.
Выходит, частично за то, что я все еще жив, я должен благодарить удачно выбранное место проживания. Хотя, ничего я не выбирал, я здесь родился. А вот Бронич... Я аж поперхнулся куском тоста.
Бронич, - сказал я, откашлявшись. - Скажи, ты ведь переехал сюда лет пять назад?
Четыре. Даже чуть меньше.
Ну, все равно. Значит, ты еще четыре года назад предвидел все это? - я неопределенно махнул рукой вверх, в сторону истерзанной поверхности планеты. - Предвидел и именно поэтому перебрался в Австралию? Так?
Не совсем, - он покачал круглой головой, густо намазывая хлеб маслом. - Я знал о неизбежности Третьей Мировой намного дольше четырех лет. Просто раньше не имел возможности уехать.
Здорово... - я сам не понял, какой смысл вкладывал в это слово. - Чего ж ты в Антарктиду не слинял?
Там холодно, - Бронич ответил с полной серьезностью.
Холодно, - я пожал плечами. - Можно подумать, в России тепло.
В России? - Бронич вытаращился на меня с таким изумлением, словно я вдруг превратился в бородатого гнома. - Но я никогда не был в России!
Почти с минуту мы смотрели друг на друга с открытыми ртами. Потом Бронич захохотал.
Восхитительно, поистине восхитительно! Ведь мы знакомы больше трех лет! Я серб, Джефф, серб. Из Сербии. Знакома тебе такая страна?
Я поспешно кивнул, хотя не был до конца уверен, что представляю себе, о чем идет речь. В Восточной Европе в последнее время черт ногу сломит, столько новых стран... было, - поправил я себя.
Наверное, нужно извиниться.
Прости, Бронич. Просто я был знаком с одним русским... ну да, точно русским. Так его тоже звали Сви... Свати...
Святослав, - Бронич прервал мои мучения. И вдруг, ни с того, ни с сего, разразился новым приступом хохота.
Ты чего?
Ничего, ничего... И ты меня прости, - Бронич вытирал рукавом навернувшиеся слезы. - В Белграде у меня был одни студент, из ЮАР. Его звали... его звали... Джефф! Но я ни разу за все время нашего с тобой знакомства не предположил, что ты... - Бронич захлебывался в смехе и едва мог говорить, - что ты - зулус!
По правде говоря, мне этот факт не казался достойным такого бурного выражения эмоций, но из солидарности я улыбнулся.
Наконец, и Броничу надоело смеяться.
Еще раз прости, Джефф! И... спасибо! Разрядка - это очень хорошо при сложившихся обстоятельствах. Давай теперь закончим завтрак и пойдем в мой кабинет, тебе надо кое на что взглянуть. Джефф! - он неожиданно повысил голос и укоризненно покачал головой. - Прекрати смотреть на этот несчастный кусок ветчины с видом мученика! Растянуть его на двадцать пять лет тебе все равно не удастся. Расправься с ним поскорее, мне не терпится приступить к делу. Кстати, поверь мне, плотный завтрак окажется тебе весьма небесполезным.
Бронич принялся так внимательно наблюдать за моей трапезой, что я проглотил остатки завтрака практически не разжевывая. Невозможно спокойно есть, когда тебе смотрят в рот. Впрочем, моя поспешность в какой-то степени объяснялась еще и желанием поскорей увидеть, что же такое прячет он в своем кабинете.