По рассказам Эдвард Енски никогда не был деспотом, коим казался на фотографиях. Теон звал мужа просто Эдди, считал того наивным дурачком, тюфяком и временами тупеньким. И как только такой дуралей занял пост мэра? Теон сказал, что его назначил на должность кто-то нереально важный и теперь руководит Эдди как хочет, да вот только что это за «важный» никто не знал.
Остерегаться альфу, как показывала теория, нет никакой нужды. Он прощал Теону гулянки, отсутствие интереса к детям от первого брака, хамство прислуге и даже несколько измен. Кстати, про последние. Рядом с Теоном частенько ошивался тощий, но при этом высоченный альфа. От этого парня тянуло дебилизмом, желанием халявы и вечным интересом к противоположному полу. Ферон не прогадал - на третий день он спалил их трахающимися в туалете. Стало тошно, и вроде бы покинувшие мысли о суициде начали отпускать, но после созерцания откровенной картины вернулись.
Любовничка Теона звали Ником. Эдакий блондинчик с отвратительным ослиным смехом, но стоит отдать ему должное - тело у парня было что надо, не придерешься. Если верить подростковым воспоминаниям, то в штанах у него должна быть минимум Эйфелева Башня, на других Тео никогда не зарился.
Вопрос о супружеском долге созрел к третьей неделе обучения. До этого апатия не давала нормально соображать. Когда Ферон все же спросил, причем прилюдно, при всех сотрудниках спецслужбы, Теон громко рассмеялся.
- Ему давно за тридцать!
Ферон непонимающе глядел на брата. Какие, черт тебя дери, можно сделать из этого выводы? Вроде и самим близнецам эти самые «тридцать» не за горами. Всего-то три года.
- Не переживай об этом, у него давно не стоит. Он даже лечится. Последний раз Эдди предпринял попытку с полгода назад. Там все так круто обломалось, что теперь и вовсе не подходит.
Радоваться или плакать? Ферон решил, что посмотрит по ситуации.
До сих пор было не очень понятно, как мэр, уважаемый человек, мог выбрать себе в мужья ВОТ ЭТО? Может, он реально не очень здоров? Как в физическом плане, так и в душевном. На Тео же прямым текстом написано, что он распутник, дебошир, содомит и вообще гнида. Тео, на странность, такое описание характера пришлось не по нраву. А нрава-то там было хоть поварёшкой черпай.
Время шло, Тео терся об Ника, спецслужбы приносили планировки домов, данные на Эдварда, его друзей и семью, а Ферон отъедался и по ночам тихо молился, чтобы это быстрее закончилось.
- Послушай, ты вроде набрал, а все равно тоньше меня. Вес-то одинаковый, - Теон рассматривал отражения себя и брата в зеркале. – Не понимаю.
- У меня нет нижних ребер.
- Ребер?! Почему?
- Может, тебе напомнить, что довело меня до такой жизни?! - резко сорвался на крик Ферон.
- Убереги от своего нытья, - грубо отозвался Тео и поспешил уйти.
- Это ты должен был быть на моем месте! - кинул ему в след Ферон. - Ты, сукин сын.
Сотрудники спецслужб делали вид, что ничего не замечают. Взрослому человеку всегда хватало двадцати одного дня, чтобы определенные действия вошли в привычку. Так и эти ребята навострились абстрагироваться.
У Енски было двое детей. Старшая Лиза ходила в среднюю школу, увлекалась астрономией и ботаникой, мечтала стать ученым, плюсом была омегой. Высокая девчушка четырнадцати лет выглядела крайне симпатично для своих годов - ни прыщей, ни лишнего веса, ни дурацкой прически или избыточного пирсинга. Если бы Ферон увидел ее на улице, то не дал бы ей меньше семнадцати. Младший Колин был копией отца - крепкий семилетний парень с пухлыми щеками. Нет, Эдвард тоже не страдал лишним весом, как и Лиза, но при этом являлся мужчиной крупным, если не сказать здоровым, так что детская полнота Колина явление временное.
- Ничего, и не таких ломал, - подумалось Ферону о Енски. - Если что-то пойдет не так, то мэру придется отхватить. Потом скажу, что это последствия незапланированной ролевой игры.
Колин. Маленький альфа Колин терпеть не мог школу, одноклассников и учителей. Парень был ярым представителем интровертов, но при этом обладал обаянием, способным повергнуть в глубокое умиление толпу в несколько тысяч. Колин никогда не показывал свою неприязнь в лицо, отчего Эдварду приходилось выслушивать его жалобы ежедневно, а если господин мэр уезжал в командировку, его отпрыск накатывал эмейл не менее чем в две тысячи слов.
Отношения между Теоном и детьми… Тут незадача. Между ними не было никаких отношений. Приведя в дом Тео, Эдвард во всенародье заявил, что теперь ЭТО его супруг, и никаких издевательств над новым членом семьи он не потерпит. Детям было плевать, супруг, так супруг, главное, чтобы нас не трогал, а Теону это было только в радость.
- Так как тебе удалось захомутать мэра? - единственный вопрос, который действительно волновал Ферона. Остальное он рассказывал сам.
- Я много чего умею, - напустил загадочности Тео. - Честно? Я влюбился в него. Серьезно, - вечно туповато веселый Ник нервно заерзал и помрачнел. - Когда он вещает с экрана телевизора, то создается впечатление, что он некое божество, а не человек. Голос, братец, голос. Прямой, без паразитов, без лишних пауз и заминок. Это свело меня с ума, а дальше историю ты знаешь.
Отучившись на актерском, Тео понял, что быть театралом ему не по душе, так что он быстренько переквалифицировался в журналиста, а после решения заиметь мэра в коллекцию, променял направление моды на политику. В политике Тео до сих пор ни шиша не смыслит, но план-то удался.
- А сейчас почему так легко отказываешься, да еще и оскорблениями сыплешь?
- Ты у нас романтик, оказывается, - ехидно подметил Теон.
- Вдарить бы тебе по наглой морде.
- У тебя такая же, брат, - Тео приблизился вплотную к Ферону. - Мы же близнецы, помнишь?
Какой же скандал раздули из-за какой-то там разбитой губы! Тео прижимал лед к лицу, делал страдальческий вид и пускал наигранные слезы. Глава службы безопасности отчитывал Ферона около получаса. Тео оказался недовольным столь легким наказанием и потребовал еще.
- Ага, пятнадцать ударов плетью, - усмехнулся Ферон и под всеобщее молчание утопал к себе в комнату.
Ник был вне себя от праведного гнева за то, что его любимого Тео обидели, да еще и таким варварским способом. Нельзя бить омег, это же любому ясно! Но данное правило отчего-то не распространялось на Ферона. К утру Нику была выписана горящая путевка до ближайшей больницы. Сотрясение, перелом двух пальцев правой руки, многочисленные ушибы и сломленная гордость. Последний диагноз был с точностью поставлен самим Фероном. Теон бесился и истерил, но начальник службы безопасности разводил руками. Если положить руку на сердце, Теон раздражал всех и вся, те же цветы в актовом зале гостиницы, где они проводили обучение, к концу первого месяца захирели, а бедняга кактус иссох.
- И что между вами произошло? - спрашивали агенты. Ферону хотелось послать их, но воспитание не позволяло.
- Семейные разборки, сами знаете, как это бывает, - отмахивался он.
До конца “длинного отпуска” Тео оставалось всего-то две недели. Совершенно неготового к этому Ферона обрили везде, где только можно, а вот на короткие волосы на голове наоборот что-то там нарастили. Фер стоически терпел, но прямо высказывал все, что об этом думает. Далее были упражнения, где специально обученный человек учил Ферона говорить, как “истинный аристократ”, чтобы у общественности не возникло диссонанса при возвращении “обновленного” Тео домой. Феру было плевать на общественность, взаимодействовать с ней он не собирался, чем вызвал новый поток обвинений от Теона. Уроки по «говорению» сопровождались искренним смехом Ферона, ибо такую чушь он видел только в мыльных операх или от манерных деятелей фэшн-индустрии. Тео сказал, что в этом нет ничего смешного, чем вызывал очередной приступ до икоты и слез.