— Что случилось? — прошипел Морган.
— Много чего, — ответил он. — Садитесь и сидите тихо, как мыши. По-моему, ждать придется долго, но откуда нам знать, что взбредет в голову нашему вору. Валвик пошел за содовой. Итак, мы все в сборе. — Кивком Уоррен указал на вентиляционное отверстие под потолком, выходящее в соседнюю каюту. — Если кто-то туда войдет, мы тут же услышим. И сцапаем голубчика на месте преступления! Кроме того, я загнал под дверь клин; даже если он попытается войти тихо, поднимется такой тарарам, словно включили сирену.
Уоррен замолчал, нервно потирая челюсть, и вперил напряженный взор в полумрак каюты. Свой тюрбан он успел размотать, но из-за марлевой повязки и пластыря волосы на его затылке торчали во все стороны, как у домового. Тусклая лампочка над койкой освещала половину его лица; было видно, как на его виске бьется жилка.
— Керт, да что же стряслось? — заволновалась Пегги.
— Провалиться мне, я боюсь! Перед обедом старина Валвик побеседовал с капитаном Уистлером…
— И что?
— Помните, вы изощрялись в выдумках о переодетых жуликах? Не знаю, может, вы гении… Словом, произошло невероятное. Мы оказались правы. На нашем корабле находится преступник, которого разыскивает полиция; да-да, я не шучу! Молодчик охотится за изумрудами Стэртона. Кроме того, он убийца.
У Моргана неприятно засосало под ложечкой, что только отчасти объяснялось качкой. Он спросил:
— Вы это серьезно или…
— Серьезнее некуда. И Уистлер тоже расстроился. Валвик все из него выудил, потому что капитан не знает, что делать. Старина Валвик рассказывал довольно путано, но вот что я понял. Уистлер сомневается: то ли держать новость в секрете, то ли сообщить всем пассажирам. Валвик посоветовал ему последнее; на флоте так заведено. Но Уистлер говорит, что у него респектабельный, почтенный корабль, семейный лайнер, а экипаж…
Морган присвистнул. Из темноты вышла Пегги и села на койку рядом с Уорреном.
— Ерунда! Я не верю ни единому слову, — упрямо заявила она. — Керт, кто он? Что полиции о нем известно?
— Вот в этом-то все и дело. Кажется, о нем ничего не известно, кроме того, что он путешествует под вымышленным именем. Помните, когда я был в радиорубке, капитан Уистлер ругал радиста? Так вот, скандал был как раз из-за этого. Он получил радиограмму. К счастью, Валвику хватило ума убедить Уистлера позволить ему переписать текст. Вот, взгляните. — И Уоррен вытащил из внутреннего кармана конверт, на задней стороне которого было корявым почерком нацарапано следующее:
«Капитану „Королевы Виктории“, открытое море. На вашем пароходе под вымышленным именем находится преступник, подозреваемый в деле Стелли в Вашингтоне и в убийстве Макги. Сегодня вечером из Вашингтона прибывает федеральный агент, который предоставит более подробную информацию. Будьте настороже; понаблюдайте за особо подозрительными пассажирами. Информируйте о результатах.
Арнольд, комиссар полицейского управления Нью-Йорка».
Об убийстве Макги я слыхом не слыхал, ведь оно произошло в Нью-Йорке, — продолжал Уоррен, — но немного знаю о деле Стелли, потому что вокруг него было много шума. Дело связано с посольством Великобритании. Кажется, этот Стелли — довольно известный английский ювелир и оценщик драгоценностей…
— Погодите! — перебил его Морган. — Вы имеете в виду того типа с Бонд-стрит, который изготавливает ожерелья для членов королевской фамилии и помещает фотографии своих изделий в газетах?
Уоррен проворчал:
— Возможно. Вроде бы в то время он находился в Вашингтоне, а жена английского посла попросила его починить или отреставрировать ее ожерелье. Подробностей я не знаю; об этом деле никто ничего не знает. Известно лишь следующее. Однажды вечером он вышел из здания британского посольства с ожерельем, а часа четыре спустя его нашли где-то в районе Коннектикут-авеню. Он сидел на обочине дороги, прислонившись спиной к уличному фонарю, с размозженным затылком. Он не умер, но до конца жизни останется парализованным идиотом и никогда не заговорит. Кажется, у нашего вора такое вошло в привычку. Он не убивает в строгом смысле слова; но бьет так ловко, что его жертвы хуже мертвых… Господи помилуй! — вскричал Уоррен, сжимая и разжимая кулаки. — Ведь и я сейчас мог бы быть бессловесным идиотом. Парень промахнулся только потому, что корабль качнуло!
Наступило молчание, особенно зловещее из-за скрипа переборок и грохота разъяренного океана.
— Знаете, Пегги, — задумчиво заметил Морган, — вам лучше выйти из игры, старушка. Дело нешуточное. Поднимайтесь в бар и подбейте нескольких доверчивых простаков на партию в бридж. Если наш мокрушник явится за остатком пленки, мы вам сообщим. А мы тем временем…