— Я понимаю.
— Мэм… извините, Жанна, вы обладаете тем, что в морской пехоте называют интеллектом. В этой истории нет ничего такого, ради чего стоило бы предпринимать какие-либо действия. Существует слишком много других версий, заслуживающих изучения. Мой вам совет: поздравьте себя с тем, что вы в полной мере выполнили долг перед мужем, и возвращайтесь к обычной жизни. Думаю, ваш муж со временем тоже пришел бы к этому. Возможно, он воплотил бы эту историю в книгу, но реального смысла она не содержит и наверняка никак не связана с его гибелью. Извините за прямоту, но вы напрасно проделали такой путь и потратили столько времени.
— Нет, мистер Свэггер, вы не правы. Думаю, вы наставили меня на путь истинный.
— Надеюсь, что оказался полезен вам. И мне очень жаль вашего мужа. Может быть, к вашему возвращению полиция уже отыщет этого парня.
— Может быть.
— Позвольте мне проводить вас к автомобилю, и мы покинем это богом забытое место.
— Благодарю вас.
Они поднялись, и Жанна оставила на столе несколько купюр официантке.
— Думаю, мы никогда не узнаем, — сказала она, садясь в автомобиль, — кто переехал его на велосипеде.
Боб слушал ее вполуха, глядя украдкой на часы, поскольку обещал Мико позаниматься с ней верховой ездой и бросанием лассо.
— Простите? — переспросил он — Что вы сказали?
— На задней стороне пальто имелся отпечаток длиной сантиметра три, который, по мнению инженера, мог быть следом шины английского велосипеда — ну такого, знаете, с тонкими колесами. Второстепенная деталь. Я просто забыла…
— У вас есть список людей, которых посетил ваш муж?
— У меня есть его записная книжка. У него был неважный почерк, но там есть несколько имен и адресов. А что вы хотите?
— Мне нужно кое в чем разобраться. Это займет неделю. Я хочу, чтобы вы вернулись домой, нашли эту записную книжку и переслали ее мне через «ФедЭкс». Если у него были компьютерные файлы с информацией о поездке в Даллас или какие-нибудь заметки, пришлите мне их тоже. Я отправлюсь туда, как только закончу дела здесь.
— Вы хотите взять напрокат «томпсон»?
— Пока нет.
— Вы не шутите?
— Нет, мэм.
— Вы не хотите, чтобы я оплатила расходы? Я достаточно состоятельна и могла бы…
— Нет, мэм, мне это вполне по карману.
Глава 03
На углу Хьюстон-стрит и Элм-стрит под сенью старых дубов сидел на скамейке человек. Перед ним располагалось нечто вроде церемониального прямоугольного бассейна из белого цемента. Вокруг него бурлила la vie touristique[6]. Различные подтипы человеческого поведения объединяли маленькие группки причудливо одетых людей с камерами, не соответствовавшими масштабам этого урбанистического пространства, называемого Дили-Плаза, в котором они находились. Все это казалось очень странным. Иногда какой-нибудь смельчак выбегал на проезжую часть Элм-стрит во время короткого перерыва в движении и вставал на один из двух знаков Х, отмечающих место, где был застрелен человек. Бездомные просили милостыню или продавали по пять долларов газету под названием «Хроники заговора» с последними версиями преступления века.
На противоположной стороне Элм-стрит стоял семиэтажный кирпичный дом — неприметный, но знаменитый, носящий название Техасское книгохранилище. Несмотря на свою банальность, он имел один из самых узнаваемых фасадов в мире, и особенно узнаваемым был угол седьмого этажа, где сорок девять лет назад сидел в засаде человек. Небо было по-настоящему техасским, то есть ярко-синим, дул слабый восточный ветер. Поток автомобилей двигался по Хьюстон-стрит, совершал замысловатый поворот на сто двадцать градусов налево, двигался по Элм-стрит к выезду на Стеммонс-фривэй за тройной эстакадой. Люди занимались своими делами, куда-то спешили, и для большинства жителей Далласа трагедия Дили-Плаза давно стала достоянием истории.
Свэггер сидел в одиночестве и мысленно переживал события 22 ноября 1963 года. Он смотрел по сторонам, вверх и вниз, оборачивался назад, рассматривал свои ботинки, кончики пальцев и пытался вспомнить. Тот день походил на этот: безоблачное небо, синее, словно глаза кинозвезды. По крайней мере, так писали газеты. Сам Боб в то время спал, находясь на другом конце света — на японском острове Окинава. В ту пору он был семнадцатилетним младшим капралом в составе снайперской команды и готовился провести три недели на стрельбище, всаживая пули из «гаранда» в черные мишени с дистанции пятьсот метров или около того. В тот момент ему ничего не было известно, и он оставался в неведении еще многие годы.