— Здравствуй, Оксаночка, — поприветствовал её Воронец с привычной улыбкой.
Ему приятно было смотреть на красивую, фигуристую девчушку лет на двадцать себя моложе, пусть и не очень-то разумную, по-современному увлеченную модными женскими тряпками, деньгами мужчин, сомнительными иной раз развлечениями и частенько спиртным.
— Ой, Егорий Алексеевич! — взмахнула челкой и распахнутыми настежь глазами Оксана. — Доброе утро! У нас тут такое, такое… вы уже знаете?.. с утра, я придти не успела, а они — тут… вот сейчас сижу, думаю — может, позвонить тем, кому на сегодня назначено? Тут же все на ушах стоят, какая уж работа?.. хотя, сказали, чтоб всё было, как всегда… а они сами — ходят везде, то ли обыскивают, то ли так смотрят, не поймешь, а глаза у всех, ну, чисто лед. Да не такой — тепленький, что из коктейля в баре, а как зимой, на улице, в мороз…
— В мою-то комнату еще не входили? — небрежно поинтересовался плановик, привычно расписываясь в лежащей на стойке толстой амбарной книге, призванной фиксировать всех приходящих на работу сотрудников и сотрудниц — очередной, никому не нужный каприз начальства, не более того.
— Не знаю, не знаю, — понизив голос и приподняв повыше над стойкой шикарную тяжелую грудь, протараторила девушка. — Вот только ищут они чего-то такое, ну, совсем на оружие и наркотики не похожее… я две недели назад, в клубе, в настоящий досмотр попала, случайно, ты ж понимаешь, я ж ни-ни с такой гадостью… так там все не так было, совсем по-другому… а эти…
— Да ладно уж, — махнул рукой Воронец, еще разок с удовольствием оглядывая уже откинувшуюся на спинку стула Оксану. — Пусть себе ищут, чего им надо, лишь бы работать не мешали… Петровна-то пришла уже?
— Вот и я так подумала, что звонить никому не надо, — кивнула секретарша и тут же, будто спохватившись, ответила на вопрос: — Она недавно, минут десять, как тут…
Подавив в себе искреннее мужское желание потрепать девушку по тугой, слегка подкрашенной румянами щечке, Егор, усмехнувшись, прошел по коридору к самой дальней, самой маленькой комнатке из всех, арендованных в этом доме хозяином скромного, но довольно-таки преуспевающего агентства по набору актеров второго плана и массовок.
С Оксаной плановик успел сдружиться еще в первые полгода её пребывания за стойкой бюро, когда девушка, неизвестно почему, выбрала его едва ли не своим духовником и иной раз рассказывала такие интимные подробности из своей жизни, спрашивая совета или просто плачась в жилетку, каких она не смогла бы рассказать и кое-кому из своих лучших подруг, не говоря уж о родителях или сестрах, оставшихся, правда, далеко за пределами большого города, носившего гордый статус «древней столицы». Впрочем, внушать доверие, располагать к себе людей Егор умел от природы и то, чему в разведшколах и прочих не менее специализированных заведениях учили годами, казалось, было дано ему свыше.
Наверное, тайпо, при желании, могла узнать не только об этом, но и про то, что за малым исключением, все сотрудницы агентства очень лояльно относились к своему плановику, без неразумной, иррациональной влюбленности, чаще всего свойственной женщинам, но с невероятно большим доверием и уважением, чего в женском коллективе добиться совсем не просто. Хотя, конечно же, обывательские слухи и сплетни о всемогуществе тайной полиции, как и везде в мире, были сильно преувеличены, да и не было и никогда не будет у таких служб необходимости следить за каждый плевком и вздохом, достаточно всего лишь контролировать ключевые места и людей, вот только тут и проявлялась высокое искусство — найти тех, кто в тот или иной момент окажется именно ключевым.
Добравшись до служебного кабинета, с трудом разместившего внутри себя вешалку-стойку, канцелярский старенький стол с новомодным вычислительным центром и потертым, исцарапанным телефонным аппаратом на нем и пару новеньких стульев, смотрящихся на фоне застиранных занавесок и пропыленных окон экзотическими яркими цветками среди пожухлой травы, Воронец выбросил на столешницу, рядом со свеженькой бежевой клавиатурой, пачку папирос и массивную металлическую зажигалку, повесил на крючок длиннополый плащ и присел за стол, автоматически нашаривая правой рукой возле тумбочки выключатель своего электронного чуда. Впрочем, такими же, пока еще не ставшими привычными чудесами была оснащена и бухгалтерия и наймовый отдел, по привычке называемый актерским или балаганным.