«Упс! Вот это ты попал, «сэр Ричард»! Ну попал!!!» — буквально завопило мое «второе я», и тут же судорожно принялось искать отмазку, чтобы не оскорбив моего самозваного сюзерена, отказаться от его «щедрого дара». Нет, для кого-то другого, например для настоящего нищего княжеского бастарда, подобный дар действительно стал бы нереально щедрым, только вот я-то становиться вассалом князя не желал ни под каким видом! И если звание рыцаря, ни чем таком уж особым меня не связывало, то владение феодом не просто связывало, а буквально спеленывало с ног до головы!
***
Спустя три часа, ровно столько, сколько по здешнему этикету требовали правила приличия для пребывания на пиру в честь новоявленного рыцаря, плюс еще какое-то время потраченное мной на, так сказать, «сопутствующие процедуры», наконец, едва стоящий на ногах, я ввалился в свои покои! И нет, чрезмерное употребление горячительных напитков, как можно было бы подумать, сейчас было ни при чем. А вот обилие стрессов, выпавшее в этот день на мою кудрявую голову, вполне, вполне!
Ну, во-первых, конечно, нежданное-негаданное посвящение в рыцари. Во-вторых то, что от привязки к феоду мне все-таки удалось отбрехаться! Или все же это «во-первых»? Собственно, если судить по величине стресса и значимости событий лично для меня, то да, оценивать надо именно так: «отмазка» — это во-первых, а посвящение — во-вторых!
Ибо без рыцарства, розовой мечты всех мальчишек детского и раннего подросткового возраста, я, в свои двадцать семь, вполне готов был жить долго и счастливо. Нет, с учетом местного менталитета оно конечно было весьма полезным, да и, что там кривить душой — приятным, но… В ряду моих приоритетов, отнюдь не самым важным и скажу больше — даже не второстепенным! А вот «привязка» меня к «сюзерену», рушила все мои планы. Тем более, что загадывая джинну «власть», я совсем не имел ввиду власть мелкого дворянчика над парочкой деревень полунищих крестьян, при том, что самому придется чуть ли не бегать собачонкой возле стремени князя! К счастью, в экстремальные, ну или просто в сложные моменты жизни, мой мозг мобилизует все свои резервы и на вполне приличной скорости выдает варианты, как мне выбраться из этих жизненных коллизий с наименьшими потерями.
На этот раз он, то есть мозг, тоже продемонстрировал качественную работу без сбоев и я еще только поднимался с колена, а ответ уже был у меня на кончике языка:
— Я очень благодарен Вам за посвящение в рыцари, однако феод принять не могу… — и сопроводил обидные слова гримаской и взглядом из собачьего арсенала: по себе знаю, как безотказно действует на людей мимика этих величайших манипуляторов!
Сработало и в моем случае, потому что вместо гнева, князь взглянул на меня участливо:
— А чем вызван Ваш отказ, сэр Ричард?
Непривычное «сэр» резануло ухо и вызвало нервное хихиканье где-то на втором слое восприятия, но наружу, естественно, я его не выпустил и ответил серьезно, с показным сожалением:
— Видите ли, Ваше Сиятельство, но принятие феода подразумевает и принятие вассальных обязательств, а поскольку я уже имею некие обязательства… — естественно не уточняя какие и кому, а вместо этого только печально качая головой, я многозначительно замолчал.
Самый лучший способ убеждения — это дать своему собеседнику, (а в этом, конкретном случае, моему несостоявшемуся сюзерену), возможность припомнить всю ту информацию, которую он к этому времени наверняка почерпнул из всяких, с его точки зрения, вполне заслуживающих доверия источников, (например таких, как его собственная дочь) и самому сделать из них нужные тебе выводы…
Другой вопрос, что байку о моей принадлежности к знатному княжескому роду в качестве бастарда, из-за некоторой склонности к романтике, придумали сами крестьяне, сделав такой вывод из слов Сулима, который с какого-то момента стал называть меня княжичем, моего «нездешнего» лексикона, да странноватого поведения. А я просто не посчитал нужным ее опровергать, поскольку подобные возражения выглядели бы более унизительно, чем сам факт незаконного рождения, которому в этом мире предавали еще меньше значения, чем в земном, современном мне на момент появления джинна. Княжна узнала эту версию моего прошлого уже из их разговоров и тоже, ориентируясь на мое поведение, обильный и несколько своеобразный словарный запас, а так же на значительную магическую одаренность, вполне уверилась в ее справедливости.
Самое смешное, что я сам, изначально говорил несколько иное, что на мой взгляд на все 100 % соответствовало моему истинному происхождению и где ни словом не упоминалось, что я незаконнорожденный. Однако сейчас, именно эта ошибка, исправлять которую я элементарно счел ниже своего достоинства, и должна была сыграть мне на руку! Поскольку по моей версии, которую я «поведал» Сулиму, мой отец умер не успев меня официально признать, (что так и есть), то по версии крестьян, папаша вполне себе живой, а значит в момент первого совершеннолетия бастарда, которое здесь наступает в двенадцать лет, он просто обязан был стребовать с сыночка вассальную присягу, чтобы элементарно обезопасить себя и свое законное потомство, от его возможных притязаний.