– Не боишься ли ты, что я готов сейчас нарушить наказ Сатанаила о твоей неприкосновенности? – кипел от негодования демон, едва сдерживая свою ярость, выпуская когти.
– Ты уверен в этом, что хочешь сделать? Против огненного творения твои шансы весьма низки на победу, – сомнительно покачала головой девушка.
– Хочешь сама убедиться на своей шкуре? – оскалился демон, приготовившись к прыжку.
– Как-то не горю желанием вот здесь тебя зажарить, как цыплёнка, – улыбнулась Лилит, – Тебе ещё нужно в Башню сходить.
– Вначале я сделаю то, что сам желаю, Владыка подождёт, – огрызнулся Астарот.
– Угомони свой пыл, – неожиданно твердым голосом произнесла она, – Ты сам понимаешь, что собрался натворить?
Демон задумался, а ведь и правда, его её смерть нисколько не успокоит, лишь раззадорит желание убивать. Намного сильнее усугубит его нынешнее положение её смерть, она и так висит на волоске от Смерти. Вот что значит идти на поводу у своих чувств, только они не принесут ему нужного спокойствия. Его холодный разум теперь не столь холоден как раньше, теперь он готов проявлять ярость по каждому поводу и без причин. Какой из него нынче маршал, который не может совладать со своими чувствами? Плохой мягко сказано.
– Пошла вон, – тихо произнес демон.
– Что? – не расслышала Лилит.
– Пошла! Вон! Отсюда! – повышая голос, рычал демон. – БЫСТРО!!!
– Все-таки и правду говорят, старое само себя изживёт, – вздохнула девушка, – Но какая злость, какая ярость, ты стал таким, как и прежде. Ну, почти.
– Мне нет никакого дела до прошлого себя, – ответил Астарот, с шумом втягивая в себя воздух, пытаясь держать себя в руках, долго копившаяся в его жилах ярость вскипала, воспламеняя всё тело, и дурманя голову, и чем это могло закончиться, демон догадывался, – Лучше тебе уйти.
Улыбнувшись мельком, девушка с резвостью лани вскочила на стол, и, схватив за волосы демона, оторопевшего от подобной напасти, притянула его к себе, поцеловав в губы легким прикосновением. Ошалевший от подобного выпада, демон растерялся, чем девушка и воспользовалась, спрыгнув со стола, она направилась к двери лёгкой походкой, на ходу отбросив со лба прядь волос. Всё, что она хотела, она почти узнала. Пусть Астарот не пожелал делиться о том, что ему снилось, она имела представление о том, что его могло так напугать и что ему довелось пережить. В её силах либо помочь ему, либо оставить на произвол своенравной судьбы.
Придя в себя, демон настороженно смотрел ей вслед, и лишь она приоткрыла дверь, как неожиданно обернулась к нему.
– Спасибо за угощение, а это, – она послала ему воздушный поцелуй, – вспоминай с горечью.
Едва скрывшись за дверью, она вновь заглянула в зал, глядя на настороженного демона, распустившего когти.
– Знаешь, когда ты в ярости, ты такой красавчик, – сказала Лилит, и, захлопнув дверь, разразилась громким смехом.
Взбесившись вновь от её слов, демон одним взмахом руки смел все со стола на пол и толчком опрокинул его. С грохотом перекатившись по залу, стол застыл у стенки, сорвав три гобелена и подмяв под себя кресло. Плюхнувшись в натужно заскрипевшее кресло, демон, наконец, обратил внимание, что в зале помимо него стоит ещё и черт, который застыл подобно изваянию, боясь пошевелиться и обратить на себя гнев господина.
– Убрать! Живо! – рыкнул демон, и слуга тут же испарился с глаз долой.
Как кинжал в сердце запали её слова. Нет, огнем не выжечь их, только кровью и отупением от ярости. Но кому теперь что докажешь, правда она есть правда, пришло его время ответить за все его деяния и получить по заслугам. Астарот метался из одного угла в другой в мыслях, бился головой о стены, царапал лицо, рвал когтями плоть и пожирал её, катался по полу в диком припадке, рвал и метал. Кого только, если он один в пустом зале сидит в кресле, заставляя себя успокоиться, но тут же вновь распаляя себя, вонзая когти в подлокотники и оставляя глубокие борозды. Не считать же ровней двух мелких отпрысков бесенят, спешно убирающих сметенные со стола в пылу ярости подносы со съедобной снедью.
Постепенно придя в себя, он уже не думал ни о чём. Казалось бы, его дальнейшая жизнь была предопределена некой сущностью, которую все называют Судьбой, и теперь отчитывающей его, возможно, последние мгновения жизни. Что только будешь делать в эти последние мгновения своей жизни, остаётся решать. Обдумывать то, что может произойти, он тоже не решался, все ведь решено за него и сопротивление мало что может изменить в его пользу. Вот приблизить миг его скорейшей смерти или обрести мучительное существование, столь ужасное, что и представить себе не представлялось возможным, это вполне вероятно. И это лишь только начало. А что дальше?