Резко повернув голову к Эвелине, измененный застыл, вперив в девушку взгляд очей, даже ухмылка его скрылась под остатками кожи, которые были прежде губами. Руки начали вздуваться как под насосом, а на пальцах невероятно быстро отросли длинные нечеловеческие когти. В который раз вздрагивая от страшного зрелища, Кирилл сглотнул комок и напрягся, до боли в зубах сжимая челюсти. Оно выбрало первую жертву, и он стоит у этого на пути.
Не легко было Эвелине, которую взгляд черной пелены буквально пожирал изнутри, выбирая всё светлое в её душе, оставляя горький привкус отчаяния приправленной апатией. Надежда, бережно хранимая в сердце, истончалась тонкой ниточкой, уступая место безысходности, которая изначально была предопределенна, едва они переступили порог этого здания. Но что именно заинтересовало это в ней, оставалось непонятным. Кирилл, заслонивший их собой, сник в ожидании. Сложно быть в первых рядах. Руку Эвелины крепко сжимала Алина, и от неё передавалась ей дрожь, она тоже была напугана не меньше остальных, хоть и старалась не показывать виду, но столкнувшись с реальным ужасом, она и все теряли понемногу самообладание.
– Время пришло, – без каких-либо эмоций и интонаций заговорил мертвец, Эвелина вздрогнула. – Оболочка должна умереть.
Нарочито медленно оно начало поднимать руки с когтями, приноравливаясь, какой лучше замахнуться. Кирилл, шумно вздохнув, помотал головой, взбадриваясь.
– Нет! – запищал сбоку Миша.
Внезапно оно остановилось, руки замерли в воздухе, голова медленно начала поворачиваться в его сторону. Неожиданно сзади на мертвеца налетела стремительно черная тень.
Одиночный бой хорош и плох тем, что ты в нём сражаешься один. Хорош тем, что в горячке боя случайно не проткнешь собрата по оружию, а плох тем, что врагов иногда оказывается намного больше, чем ожидалось. Стремительно перемещаясь по кругу, Астарот одного за другим выводил из боя демонов, нанося смертельные раны или убивая. Однако бешеный хоровод мечей, топоров и молотов не мог продолжаться вечно, когда в бой внезапно вступили тени. Изрядно пришлось попотеть, стараясь избежать их антрацитовых клинков. Нападая двойками, они зажимали Астарота, плотнее смыкая вокруг него кольцо, тем самым оставляя меньше пространства для маневров. Когда очередной демон упал у его ног, Астарот чудом увернулся от всколыхнувшего его плащ меча, и крыло незамедлительно хлестнуло предательски напавшего демона по искаженному метаморфозой лицу. Взвыв, он отступил, но лишь на время, вновь встав в кольцо. Раздавая тумаки и удары налево и направо, Астарот ярился, но этих усилий было не достаточно, чтобы вырваться из смыкающегося кольца.
В отчаянной и рискованной атаке, один демон повис на руке с мечом, пытаясь выбить клинок и заломить руку. Стремительный тычок когтями в его лицо помог освободить руку, но было поздно. В одно мгновение навалившись толпой, демоны вцепились в его руки и даже ноги. Рванувшись из множества рук, крепко вцепившихся в него, Астарот лишь забился в их хватке. Внезапно земля ушла из-под ног, и, приложившись головой об заледеневший асфальт, демон на мгновение обмяк, но встряхнув головой, он задергался, пытаясь сбросить с ног демонов, но ничего из этого не вышло. Не давая возможности подняться, демоны начали его пинать по ребрам, ногам и рукам, даже по лицу досталось сапогом особо отпетого демона-недоросля. Гневный окрик Люцифера заставил их остановиться. Изрядно потрепанного избиением Астарота они взяли под руки и, крепко удерживая его, поставили на колени. Схватив за длинные волосы, запрокинули его голову, обнажая горло тому, кто стоял в ожидании перед ним. Люцифер с вальяжными движениями присущими аристократам снимал перчатки с рук и насмешливо смотрел в лицо Астарота, прожигающего его ненавистным взглядом.