Медленно поднявшись на ноги, она побрела в сторону заваленных стеллажей, высматривая среди кучи коробок лежащего демона. Взад-вперёд прошла она по половине ангара, но лишь с трудом обнаружила кровавую ниточку, тянущуюся в сторону распахнутых ворот. Поспешив по ним, ангел выбежала на улицу и завертела головой во все стороны, стараясь рассмотреть среди белоснежной мглы черную фигуру великана, но его не было в поле зрения. Посмотрев вниз, она заметила свежие следы и поспешила вслед за ними, но внезапно остановилась посреди площадки. Встав на одном месте, они дальше никуда не шли. Если и шли куда, то только вверх, где, увы, их не разглядишь.
– Почему? – спросила вслух она и упала на колени.
Отчаяние захлестнуло с головой, и ангел, закрыв глаза, упала на спину.
Глава 24. Эвелина
Говорят, ночью город прекрасен. Словно она привносит в него необходимую толику свежего воздуха под названием свобода. Огни фонарей так и манят выбраться наружу из суеты будней и окунуться в неё с головой в дружеской компании. Собраться на очередную встречу, встретить приятных незнакомых людей, участвовать в различных мероприятиях, отрываться на всю катушку, или же в умиротворённой обстановке медленно блуждать по улицам, с упоением наслаждаясь выпавшей свободной минутой. Да и много ли нужно поводов, чтобы ждать этой прекрасной поры?
Но насколько она прекрасна, настолько и непредсказуема. Свобода в один миг превратила ночь в безумное представление человеческой природы. Одним лёгким движением начался кошмар, который не собирался выпускать из своих когтей Эвелину. Натянутые нервы дрожали от немыслимого напряжения, срываясь, обрушивая на неё плач и истерику. Всёпожирающее пламя, тёмная кровь, одурманенные яростью люди, бесчувственные тела, царящий вокруг хаос, пропитавший воздух ужас – идеальные декорации для второсортного боевика. Вот только смотреть на происходящее по ту сторону экрана гораздо приятнее, чем видеть это воочию. В первые же секунды улетучивается напускное хладнокровие и наступает безотчётная паника. И неважно кто рядом, страх медленно проникает в сердце с каждой открывающейся картиной не для слабонервных, пожирая остатки самообладания. Хотя отчасти важно, кто рядом, но какой уже раз он появляется и снова исчезает, взваливая заботы по спасению собственной жизни на хрупкие плечи. И каждое его появление поражает немыслимой, нечеловеческой жестокостью, словно он это вовсе не он, будто его подменили в тот самый момент, как начались массовые беспорядки. Задаваясь этим вопросом, Эвелина с трудом сдерживала себя, чтобы не сорваться вновь. Легко податься страху и истерике, убежать неважно куда, забиться в тёмном уголке и просидеть до тех пор, пока её не вытащат силой. Только зачем? Зачем идти на это безрассудство, когда ещё внутри теплилась надежда, что они смогут выбраться из адской круговерти безумия и жестокости. Пожалуй, это удерживало от сумасшествия.
Перед глазами стелился туман. Нет, это всё не с ней! Она лишь смотрит откуда-то издали, как кукла с именем Эвелина идёт в полубреду в обнимку с Алиной, безразличным взглядом уткнувшись под ноги, чтобы не видеть воплотившегося в реальность кошмара. Кирилл ведёт и оглядывается по сторонам, предупреждая о посторонних и о подстерегающих опасностях, а позади всех плетётся Миша, нисколько не волнуясь о себе и о других. Похоже, ему также безразлично происходящее вокруг или реалии мира потрясли его настолько, что он предпочёл закрыться в собственном крохотном мирке, как Эвелина, пока вокруг всё не уляжется. Медленно, квартал за кварталом, они продвигались вперёд, пугаясь каждого шороха и сторонясь встречных людей, не меньше них опасающихся за свои жизни. Застигнутых врасплох попадалось немало, желающих покинуть злополучный район. Малые группки соединялись в группы побольше, к которым примыкали группы поменьше и вливались одиночки. Среди большого скопления людей было спокойней, но и небезопасно. Кто знает, как воспримут столпотворение силовики или настроенные враждебно группы скинов и неформалов, продолжающих нескончаемые схватки на улицах города. Что если они нарвутся на толпу обезумевших? Да их просто забьют до полусмерти ботинками. Кому повезёт быть позади и на краю те, конечно, смогут сбежать, чтобы вновь собраться немногочисленной толпой и идти к спасению.