– Папа… приснился, – пробормотала она и сонно потёрла переносицу. В груди всё ещё холодело от зловещего тона родителя. Только осушив стакан воды, она смогла продолжить. – Женя, ну хоть ты не повторяй за ним!
– А чё повторять? Я и сам вот чё думаю… завязывала бы ты с вождением. – Он пригладил редкие волосы на голове. – Лучше б малых воспитывала. Наших для начала.
– Но я детей совсем не понимаю. – Октябрина недружелюбно покосилась на мужа. – Как и тебя. А с машинами проще. Всегда знаешь, где поломка.
– Больная что ли? Собирайся. – Он вскочил с кровати. – Поедем в больницу.
– Зачем?
– Как зачем? Ты же в крови!
Клинок вошёл в сердце по рукоять. И снова во тьму.
– Очнулась!
Тишину прорезал изумлённый и радостный визг. Но сил не хватало даже поморщиться от слишком высоких частот. Ноздри втянули запах лекарств. Пальцы ощутили грубость больничных простыней.
Октябрина Петровна едва разглядела сквозь завесу ресниц неясный силуэт у своей кровати. Контуры невысокой фигуры медленно расплывались, как чернила на мокром листе. Голос заботливо спросил о самочувствии.
Тихий стон в ответ. Но зрение Октябрины уже сфокусировалось, и перед нею вырос мальчик в знакомой лагерной форме.
– Тебя как зовут? – почти прохрипела она.
– Тох… то есть Антон. Из второго отряда, помните? А за дверью ещё Лёня, Марина и…
– А вы чего… здесь?.. – Октябрина Петровна перебила его и надрывно закашляла.
– Сторож дядя Вася нашёл вас недалеко от лагеря. Говорят, вы чуть с дороги не съехали, когда везли призы! – Брови Антона взметнулись вверх. – Это правда?
Теперь Октябрина Петровна всё вспомнила, и потому оживилась. Мальчик тут же пододвинул к ней стакан воды. Она сделала пару глотков и, прочистив горло, сказала:
– Я хотела успеть. Но, кажется, пропустила конкурс, – голос сделался тише. – На дороге был кто-то… я чуть не…
Октябрина замолчала. Горло сковало спазмом. Уж не почудилось ли это всё ей?
– Я тут вот что принёс, – робко помолчав, Антон положил на тумбочку уже знакомый пористый камень со сквозным отверстием. Куриный бог вернулся к своей хозяйке. – Выздоравливайте скорее.
Но одну Октябрину надолго не оставили. Вначале заглянула медсестра и прогнала детей, чтоб «не мешали поправляться». Над лагерем уже сгустились сумерки, а её всё навещали знакомые вожатые. Повариха Любовь Михайловна принесла даже чай и ватрушки вместе с ужином. Так что к ночи все боли исчезли, кроме боли в щёчной мышце от улыбки.
«И чем я заслужила такое внимание?» – подумала Октябрина и лишь в этот самый момент поняла, что страшные полусны-полувидения уже забылись. – «Хмм… а что если папа и Женя были не так уж неправы?»
С этой мыслью она провалилась в глубокий спокойный сон. Одинокая тень прошлого мелькнула у изголовья кровати и растворилась с сиянием первой звезды.
Икарус стоял под деревом, укрытый густой тенью от палящего солнца. Целый и почти невредимый. Октябрина гордо улыбалась, глядя на своего старого друга и соратника. Подлатать человека всегда труднее, чем машину. Уж она об этом знала.
– Здесь точно вчера никто не стоял, когда вы меня нашли? – спросила водитель у сторожа, который прохаживался взад-вперёд совсем рядом.
– Только я, – тёплым добрым взглядом он обвёл ещё вчерашнюю больную.
Казалось, этим утром в детском лагере родился новый человек. С этой аварией Октябрина Петровна как будто сбросила с себя весь груз прожитых лет. А кроме того, она не выглядела удивлённой ответом сторожа. Словно уже заранее знала ответ. И смирилась, что ей могло это всего лишь показаться.
– Я рад, что вам уже лучше. Я думал, Лариса Львовна не поймёт. Скажет ещё, что не справились с управлением и… – продолжил дядя Вася, но умолк, смутившись, что затронул не самую приятную тему, когда опасность отстранения от работы всё же оставалась. – Так значит вы хотите стать вожатой?
– Для начала – помощницей. А там посмотрим, – сказала Октябрина, ничуть не задетая словами собеседника. – Если нужно, кончу курсы. Не такая уж я и старая для этого.
– А кто головастиков наших возить будет? – поинтересовался сторож, в очередной раз не удержавшись от того, чтобы не дать ласковое прозвище самым маленьким гостям лагеря.
– Так я и буду, – ответила Октябрина улыбнувшись. – Мне ведь несложно и совмещать. И с детьми чаще видеться буду. А зимой…
Она тут же умолкла. Тихий вздох сорвался с её губ. Она ощутила, что уже начинает скучать по этим ясным и тёплым летним дням.