Ночью, в темноте, набегавшись за день, он быстро засыпал. При дневном свете так не получалось. И, сделав вид, что идёт в туалет, он прятался неподалёку от корпуса, ожидая своих друзей.
В тот день, как, впрочем, и в другие дни, воспитательницы на месте не было. Галина Ивановна, убедившись, что все спят, ушла к Ларисе Васильевне в соседний корпус. Следить за порядком осталась вожатая их отряда Нина. Но она, как всегда, сидела в спальне у девочек. Вовка слышал их приглушённые голоса, когда выходил из корпуса. Он спрятался в кустах и стал ждать приятелей. Из его укрытия было видно, как вышел Женька, и сразу за ним Витька.
На территории лагеря их могли увидеть, поэтому они потихоньку пробрались за ограду, хотя это было строжайше запрещено. К тому же, директор персонально предупредил всех троих, что в случае очередного нарушения их отправят домой.
Возвращаться в город они совсем не стремились, здесь им нравилось. Но Вовка, как и его товарищи, был уверен, что и наказание, и предупреждение они получили незаслуженно. И считали, что покидая территорию, они просто восстанавливают справедливость.
Лагерь был построен на берегу большого озера и огорожен двухметровым дощатым забором, преодолеть который было непросто. Выход к берегу, как все другие входы и выходы с территории лагеря, тщательно охранялся.
Непоседливый Вовка в первый же день прошёл по всему периметру и выяснил, где доски были плохо прибиты. Мальчишки сумели вытащить пару гвоздей. Теперь, отодвинув одну из досок, они беспрепятственно выбирались из лагеря.
Жаль, что вода в озере ещё не прогрелась, и купаться не было желания.
У самой ограды, в нескольких метрах от лаза вокруг костра, сидела группа ребят. Человек пять из какого-то старшего отряда.
Вовка, увидев их, насторожился, старался убедить себя, что они просто выбрались покурить. Но беспокойство не проходило.
В прошлом году они с мамой жили летом на даче в Сиверской. Поля вокруг, овраг возле дома, всё было утыкано небольшими флажками. По посёлку целыми днями ходили солдаты с миноискателями, и каждый день ставили новые флажки.
Потом приезжали машины. И другие солдаты выкапывали из-под этих флажков оставшиеся с войны железяки, и увозили, чтобы всё это взорвать на соседнем полигоне. Вовка слышал, как каждый день в той стороне гремели взрывы.
В посёлке тогда много говорили о происшествиях, часто трагических, когда вот такие же подростки пытались понять, как эти штуки устроены. В большинстве таких случаев речь шла о кострах.
В здешнем лесу, наверняка, тоже полно подобных сюрпризов.
И он понял, что его так обеспокоило. Если вышли покурить, то зачем костёр?
– Атас, пацаны, валим отсюда, – крикнул Вовка приятелям и рванул к ограде. Витька с Женькой развернулись и, ни о чём не спрашивая, следом за ним помчались к своему потайному ходу.
Когда выбежали на открытое пространство, Вовка увидел, как один из мальчишек сыплет что-то в костёр. Они прибавили ходу, но проскочить на территорию лагеря не успели. Раздался взрыв. Даже не взрыв, а хлопок, который на территории лагеря, скорее всего, и не заметили. Но Вовке показалось, что страшнее он ничего не слышал.
Мальчишек у костра как ветром сдуло. Только один, тот, который только что стоял над огнём, теперь весь в крови катался по земле и тихо выл.
Приятели добежали до ограды. Сейчас они вернутся в лагерь и забудут всё, как страшный сон. Витька уже отодвинул доску…
Первым опомнился Женька. Он развернулся и направился к раненому со словами:
– Так нельзя. Ему нужна помощь. Если он…
Это «если он…» прозвучало в голове у Вовки, как ещё один взрыв. Не хотелось даже думать, что будет «если он…». Надо помочь. Но тогда все узнают об их похождениях. И уже завтра всех троих отправят домой. А если он и вправду…?
Вовка остановился и поплёлся за Женькой.
Вдвоём они взяли лежащего на земле мальчишку за руки и попытались поднять. Тот ничего не соображал. Только смотрел на них обезумевшими глазами и продолжал выть.
Подоспевший Витька подхватил раненого за ноги, и ребята потащили его к лазу.
Здесь он немного пришёл в себя и в проход пролез уже сам. Тряхнуло его, видимо, сильно, соображал он очень плохо и хотя шёл на своих ногах, но не понимал куда и зачем. Приятелям приходилось тянуть его за руки.
В лагере было всё так же тихо. Только у самого медпункта они встретили врача, Анну Михайловну. Увидев окровавленного мальчика, она побледнела, но быстро взяла себя в руки, позвала медсестру. И они вдвоём увели пострадавшего в кабинет.