– Прости. Мне жаль, я не знала твоей истории, – Люба нахмурила брови, и между ними появились морщинки. – Всё-таки попробуй поучаствовать в танцах. Думаю, у тебя отлично получится.
– Сомневаюсь, – равнодушно ответила Зоя и заковыляла на своих тонких, как тростинки, ногах к выходу.
Люба тяжело вздохнула, признавая поражение. Долго думать о Зое она не могла: её ожидали дети и подготовка к концерту.
Наступил день праздника. Последние сутки для всех стали суматошными, полными переживаний. Дети суетились и волновались. Валентина Леопольдовна по-хозяйски прохаживалась между рядами, вглядываясь в лица родителей сквозь очки в тонкой стальной оправе. Зал, битком набитый родителями, приветствовал аплодисментами открытие концерта.
После трёх номеров сломалась музыкальная установка. Барабаны из музыкальной сценки не смолкали, держа всех в оглушении и оцепенении. Остановить его не могли, потому что кабинка, в которой находилась аппаратура, оказалась закрытой. Раздражение в зале достигло предела.
– Что происходит? – нахмурившись и испепеляя взглядом Любу, крикнула Валентина Леопольдовна.
– Мальчик, ответственный за музыку отлучился на минуту, а когда вернулся – кабинка оказалась запертой, – оправдывалась Люба.
Когда сторож наконец открыл дверь запасными ключами, музыку выключили. Люба заметила, что на окне колышутся занавески, хоть ветра и не было, а с улицы послышался топот. Кто-то проскочил за угол здания, унося ноги из кабинки, лицо хулигана скрывал капюшон. Под окном на земле трепыхалась на ветру чёрная лента.
Концерт продолжился. Ребята танцевали и пели под громкие аплодисменты родителей. Люба стояла за кулисами и внимательно наблюдала за детьми. После ужина родители покинули лагерь. Валентина Леопольдовна собрала вожатых и долго отчитывала их.
– Из-за чьих-то дурацких выходок под угрозой срыва оказался концерт! – её голос почти срывался на истерический крик. – Хорошо, вовремя выпутались.
На Любу пылкая речь директора впечатления не произвела – вожатая всего лишь посмотрела на женщину равнодушным взглядом и отвернулась.
Над лагерем мерцал последний луч заходящего солнца. Люба заметила клубы дыма, выползающие из беседки, и заглянула внутрь.
– Куришь?
От неожиданности Зоя поперхнулась.
–Не знаешь, кто сегодня сорвал концерт?
– Нет, – Зоя поджала бледные губы.
– Точно ничего не хочешь мне сказать?
Зоя молчала и теребила на руке фенечки.
Перед сном дети обсуждали концерт и возможного хулигана. Люба не строила предположений, уводя разговор на другие темы. Когда после отбоя на улице к ней подошла Зоя, она ничуть не удивилась. Девочка сдёрнула бейсболку и стала мять её в руках. Она теребила кепку, глядя себе под ноги, на миг смущённо улыбнулась, но собралась – судорожно сглотнула и поспешно заговорила:
– Это я сделала. Там на концерте.
– Зачем, Зоя?
– Они злые, напыщенные индюки, которые никого не уважают. У них есть всё. Они сбиваются в кучки и издеваются над теми, кто непохож на них. Считают себя повелителями мира, вытирают ноги о… тех, кто не может защититься и дать им отпор.
Люба выслушала сбивчивую исповедь Зои и приобняла её за плечи.
– Они ненавидят меня, а я – их. У них есть семья, а у меня нет. Вы тоже ненавидите меня? – с вызовом спросила Зоя.
– Нет. Ты мне нравишься. Ты не такая, как все. Но тебе сложно будет одной в этом огромном безжалостном мире. Одиночки всегда страдают. Одиночество может стать твоим верным спутником на всю жизнь. Ты же этого не хочешь?
– Не знаю.
– Я знаю, что не хочешь. Иначе не пришла бы ко мне и не рассказала правду.
На тёмных ресницах Зои сверкнули слёзы. Она смахнула их, согласилась. Едва заметно улыбнулась и, достав из кармана брюк фенечку, протянула её Любе.
– Это вам. Я её ещё до концерта сплела. Специально для вас. Вы добрая.
Люба покраснела, но Зоя этого не заметила. Девочка уже возвращалась в комнату, довольная разговором с вожатой.
Люба повертела фенечку и надела её на руку.
Посреди ночи раздался стук в дверь.
– Кто там? – Люба нехотя поднялась и неспешно провернула ключ.
– Любовь Николаевна, в комнате никого нет. Они все куда-то пропали, – смущённо покашливая, на пороге топталась Зоя.
– Кто пропал? – не поняла Люба.
– Все девочки пропали. Я проснулась, а их нет.
– Не может быть, – воскликнула вожатая дрожащим голосом.
Прогоняя от себя растущее ощущение опасности, Люба решительно зашагала по коридору в сторону комнаты подопечных. Спальня оказалась пустой. Телефоны лежали на тумбочках.