– Викусь, – Костя распластал над пляшущим огнём ладони, – не терзай мужа. Он же потом извинился и рассказал, что не понимал – почему Светка дерётся. Думал, что она хулиганка. А наша Ворона упорно молчала, что она всегда слабых и обиженных защищает.
– Угу, – Светка уже жевала дочерна зажаренную на костре корочку хлеба, – я ж за правду боролась. А он не понимал. А я гордая была, чтоб объяснить. Мне проще было сбежать в лес, в своё «Гнездо» за оградой пионерлагеря, чем разговоры говорить.
И Ворона мечтательно задрала голову, глядя на макушки сосен.
– Тем более что Сталик мне проходу не давал, – профессор Витосик виновато посмотрел на Светку, – всё зудел мне на ухо, что Ворона дикая и преступница малолетняя. Хмм, а я дуралей – ему верил.
– Да! Наш великий Сталеслав Сергеевич олигарх и депутат, до сих пор такой, – Костя смешно скопировал предвыборный плакат Сталика, где тот раздаёт пенсионеркам подарки и надувает щёки от важности, – врёт и не краснеет.
– А вы знали, что он в космос собирался полететь? – Светка, следила за судьбой Шерхана, так, из-за первой влюблённости, врать себе она так и не научилась. – Хотел космическим туристом стать. Но его восьмая жена на развод подала и все планы ему порушила.
– Восьмая?! – Вика сделала круглые глаза. – Вот это да! Он уже Синюю Бороду по количеству жён переплюнул.
– Ага! – Светка засунула в рот горячий кусок картохи. – Его девятая, нынешняя жена, так же говорит.
И все засмеялись, потому что Светка, как-то умудрилась обжечь горячей картошкой свои губы, и они вспухли, будто ботоксом накачанные. Точь-в-точь, как у той жены-фотомодели, что теперь вместе с мужем Сталиком оккупировала обложки модных журналов.
– Мы со Светой, кстати, – Вика протянула подруге баночку с кремом от ожогов, – когда нашу с ней коллекцию одежды «Белая Ворона» в Милане на неделе мод выставляли, то повстречали там Сталика. А он… Даже не поздоровался.
– Я на него у нас на показе смотрела, – Светка уставилась на воду темнеющего в сумерках озера, – сидел, важный такой. Вокруг охранники шныряют, как его верный Кузя…
– Интересно, а как Кузя поживает? – Костя накинул на плечи любимой тёплый плед. – Я, если честно, благодарен и Сталику и Кузе за то, что из-за их козней я смог любовь свою – Ворону обрести.
– О! Вот про Кузю – это такая история, что впору книжки писать! – Витосик пригласил всех сесть у костра и сделал загадочное лицо, начиная свой рассказ. – Кузя, после того как его Светка из воды вытащила – пошёл в духовную семинарию, а потом в армию по контракту. Добровольно по всем горячим точкам повоевать успел и живым вернуться. И снова в церковь подался. Проповедовать.
А недавно он здесь, в соседней деревне – часовню построил на свои деньги, стал при ней священником и прихожане его очень уважают. Год назад он возле озера, вон там – за деревьями, поставил… Впрочем, давайте, сами прогуляемся и увидим.
Друзья взяли фонарики и пошли на полянку, куда Виктор указал.
Августовская ночь, как и тогда, двадцать пять лет назад, окутала озеро и лес тёмным фиолетовым покрывалом тьмы. И только звездопад осыпался искрами в ладони любящих друг друга людей. Они шли, радостно улыбаясь, и с каждым шагом, будто возвращались назад… в своё далёкое пионерское детство.
Луна выскользнула из-за тучки и бросила белый луч. Сначала все подумали, что в ночи увидели светящийся крест.
Но… подойдя чуть ближе, смогли понять, что это… Ворона.
Большая, деревянная, выкрашенная в белый, чуть фосфоресцирующий цвет. Она распахнула свои огромные крылья, будто, оберегая этот прекрасный мир ото зла.
На лапах у Вороны… были надеты… красные блестящие сапоги.
Когда твой мир – чужие сплетни,
В душе – тоска и оборона,
В ушах докучливые бредни,
И обзывают все – Ворона.
Тогда… вставай ты на крыло,
Взлетай над скучной суетой,
И будь счастливой – всем назло,
И стань Вороной, но не той…
Стань Белой Птицей в небесах,
Стань сильной, смелой и любимой!
Вороной в красных сапогах…
Свободной, радостной, красивой.
Октябрина
Гольцева Александра @goltsevaalex
– Кто такая Октябрина Петровна? Ваша новая вожатая?
– Что-то я не припомню её. – Директриса задумчиво постучала пальцами по рабочему столу и внимательно посмотрела на подругу. – Почему ты спрашиваешь?
– Она Лизе моей понравилась. А Егорка, сын Маришки, даже в сочинении о ней написал.