- Сегодня я у пульта! - кричу ему через плечо.
- Ты был вчера! - догоняет он.
- Это за прошлое! Ты подменял меня дважды.
В дверь комнаты запуска мы протискиваемся одновременно и вваливаемся, все так же обмениваясь тычками и подколками. Я с разбега падаю в кресло управления и тут же прикладываю ладонь к сенсору для активации. Стив запаздывает всего на миг, но без особого разочарования кладет руку на провода, идущие по спинке кресла и «подключается» дополнительно зрителем.
- Давай, не тормози, - нетерпеливо подгоняет он. – Жду не дождусь посмотреть как оно там!
- Сейчас-сейчас! - обдувая взмокший лоб, я усаживаюсь удобней. - Оператор, говорит Спирит. Аппарат «Три», запрашиваю разрешения на вылет. Курс «Станция».
- Говорит оператор. Аппарату «Три» взлет разрешаю, - раздается у меня уже в голове.
- Ну же? Не тяни, а то сам поведу, - легонько пихает меня Стив.
- Фиг тебе. Еще навеселишься… - бурчу я отстранено и тут же восклицаю, когда вхожу в полный симбиоз с машиной. - Есть! Разбудил! Ну что, колеса в воздух.
Ничего не меняется вокруг нас, только где-то высоко, намного ближе к поверхности земли, в одном из далеких ангаров открывается шлюз, и груженый шаттл с ревом срывается с места.
Выше, выше и еще быстрей. Разгоняя двигатели, удерживая строгий курс, я веду свою «птичку» к поверхности. Несравненное чувство удовольствия! За такое стоило побороться и пробежаться по коридору. Как же мы любим свою работу! Хлебом не корми, но дай лишний раз подключиться и выйти на поверхность. Возможно, мы становимся слишком зависимы, но неужели нельзя испытывать наслаждение от своего дела?
А «птичка» между тем с хлопком выстреливает из подземного туннеля, да только некому это услышать. Ничто не может выжить в таких условиях на поверхности. Шаттл набирает высоту - сначала тяжело, преодолевая носом давление, потом я чувствую, как он становится легче. Как увеличивается его скорость. Будь в кабине живой человек, его бы давно смяло от перегрузки. Еще немного газу...
Я не вижу звезд в привычном понимании этого слова. Проекция картинки с видеокамеры понимается мной сразу. Как слово, которое воспринимается нашим мозгом целиком, а не раскладывается на буквы. Если я отключусь и посмотрю на Стива, то увижу, как его глаза будто покрыты легким напылением, и как он смотрит куда-то в пустоту перед собой. Но я и так знаю, что он видит и понимает то же, что и я. Мы видим космос.
Я почти заглушаю двигатели, и «птичка» все равно продолжает скользить по инерции в невесомости. Немного меняю курс маневровыми, поворачиваю камеру. Есть зрительный контакт!
«Станция», как морской еж утыканная антеннами, передатчиками и солнечными батареями, висит в пространстве, почти достроенная. От нее к Земле тянется не менее странная конструкция, которую только в нашу эпоху человечество рискнуло воплотить в жизнь. Космический лифт, толстый, неразрушимый, скрепленный не одним каркасом регулярно использовался, чтобы доставлять технический персонал с земли на «Станцию».
Мы же не менее регулярно доставляем им новое оборудование и материалы для сборки.
Стыкуюсь. Налаживаю герметичность шлюза. Но вдруг, как мурашки по коже, чувствую помехи.
«Стив, подвинься, ты сбиваешь меня», - передаю я мысленно.
«К черту! Слушай сигнал», - огрызается он.
«Увеличь», - прошу я, разумно полагая, что тесниться вдвоем на одном канале будет только хуже.
«Есть».
И я тоже начинаю слышать «это». Легкие шуршащие помехи, треск и посвистывания. Ритмичные, повторяющиеся. Затем щелчки. И снова шуршание.
«База! Говорит Крос! - не спрашивая меня, врывается в эфир Стив. - Фиксирую внятный сигнал на «Станции». Немедленно гоните декодировщика сюда и врубайте все какие есть радары на прием! Кажется, на наш SOS отвечают».
На следующий день весь новый поток курсантов после утомительной зарядки заседал в классе инструкторской. Одетые в простую серую курсантскую форму новобранцы вольно расположились на стульях и сперва лениво начали вслушиваться в слова злобного прапорщика Янкинса. Однако уже через пять минут его спокойного тона и любопытной информации молодые бойцы принялись вникать с особой внимательностью.
- …А расскажу вам всю диспозицию сил и кратко историческую справку, как все начиналось. Информация эта открытая, и многие из вас наверняка, учась в детстве в школе, озаботились прочтением статьи по истории, но в некоторых местах все же стоит внести ясность.
Нельзя сказать, что Янкинс сильно переменился, перестав рычать на курсантов и грозно хмуриться, но его взгляд стал тверже и спокойнее. Образцовый представитель военной касты, всегда гладко выбритый и выглаженный, сейчас сбросил свою маску шакала. Историческая тема явно была его родной стезей. Он был готов с такой гордостью рассказывать про подвиги человечества, будто, ни много ни мало, сам принимал участие во всех событиях. Даже самые ленивые курсанты навострили уши и прониклись интересом. Майрис печально отметил, что такой Янкинс ему нравится намного больше. Да вот только часто ли новобранцам в ближайшее время будет суждено видеть его таким? Все-таки здесь не институт благородных девиц, а военное летное училище, в котором, хочешь-не хочешь, а большая доля времени уходит на физподготовку и уж оставшееся – на прокачку мозгов.
- Началось все в далеком две тысячи двенадцатом году, когда на Землю прилетели Первородные. Или, как их иногда еще сейчас называют, - Четвертые. Насколько нам известно, эта была сверхцивилизация инопланетного происхождения, которая не в первый раз решила наладить контакт с людьми. Проходила информация, что эта была та же цивилизация, которая обучала древних майя и египтян, и они же зародили человечество на планете в первобытные времена. В любом случае, тогда эта цивилизация по-хозяйски спустилась на Землю и ученые вместе с армией всего мира попытались завязать с ними в диалог. Кто был виноват и по чьей ошибке начался конфликт, неизвестно, но инопланетяне жутко обиделись, когда поняли, что встречают их не с почестями, жертвоприношениями и обрядами, а с антеннами и заряженными орудиями. По записям тех дней известно, что они не пробыли на Земле и часа. Улетели обратно, полыхнув светом на все небо, и пропали из поля зрения радаров.
Прапорщик повернулся к классной доске и, выбрав в меню файл, открыл на обозрение курсантам фотографии Земли из космоса. Несколько ракурсов, один ужаснее другого. Планета на них пылала огнем, как раскаленная головешка угля. На других кадрах в приближении была видна бурлящая в морях и океанах вода. Тысячи открытых гейзеров выплескивали в небо обжигающий пар. И последняя группа фотографий показывала снятый с космоса город, пылающий огнем, с разваливающими небоскребами и страшным ветром, поднимающим в воздух пыль, куски перекрытий, крыши и автомобили.
- А вот так Земля стала выглядеть пару лет спустя после отлета сверхцивилизации, - выдержав паузу и дождавшись, пока молодые парни проникнутся ужасом, продолжил Янкинс. – Радары и метеостанции успели зафиксировать с колоссальной скоростью сжигающуюся атмосферу. У человечества было около полутора лет, чтобы спрятаться как можно глубже в заготовленные на случай ядерной войны бункеры и приготовиться к медленно накатывающему концу. Как ни странно – ситуация на планете оказалась почти схожа с ядерной карастрофой. Атмосфера, по воле этой обиженной цивилизации, была раскалена до такой степени, что небо вспыхнуло огнем. А это и кислород, и озоновый слой. И испарившиеся океаны. Спаслись немногие, а остальному человечеству и всей поверхности планеты пришел каюк.
Янкинс переключил кадры и теперь на доске красовалась фотография Земли, покрытой сплошным облачным ковром. Чудесная ранее планета стала похожа на едкую задымленную Венеру. Ни единого просвета поверхности. Ни намека на жизнь. Оставалось только догадываться, какой раскаленный ад скрывался под покровом черных туч.