На лице появилась улыбка, и он веселее налег на педали, поглядывая по сторонам, как будто вспомнил о том, что можно любоваться соснами и нежной зеленью травы. То ли ему показалось, то ли где-то в чаще действительно промелькнул лопоухий олень с двумя ветками рогов, которыми зверь лениво раздвигал кусты. Но вместо оленя велосипедист увидел среди деревьев обгоревший корпус автомобиля, снова помрачнел и опустил взгляд на дорогу. А метров через сто-сто двадцать его окликнули.
На ходу ответив на отклик, он остановил велосипед, слез с него и встал рядом, держа руки на руле. Из-за деревьев вышли несколько мужчин в пятнистых штанах и кожаных куртках, все с оружием. Какое-то время они молча разглядывали друг друга: мужчины с оружием - насторожено, велосипедист - спокойно. Он хорошо знал, как вести себя с патрулем, и потому ждал, когда заговорит тот, что постарше, который стоял позади остальных. Было очень тихо, только в лесу, слева от дороги, перекаркивались вороны.
- Ты из города? - наконец, спросил его тот, что постарше.
Парень медленно поднял руку, очень медленно снял с головы шлем и неспешно кивнул. Оказалось, что он очень молод - едва за двадцать, похожий на студента. Мужчины рассматривали закопченный шлем и наколенники, такие же, как у них, пятнистые штаны. Каждый думал об одном и том же, и каждый не решался спросить.
- Все закончилось, - ответил парень на невысказанный вопрос. - Пусть там дальше разбираются без меня. Это уже не мое дело.
- А что же дальше? - спросил тот, что помладше, с рыжими усами, свисающими с кончиков рта.
- Дальше? - не выпуская из рук шлем, пожал плечами парень. - Дальше жить.
- А документы есть? - снова спросил рыжий, которому очень хотелось повоевать, и он злился на этого молодого за то, что он дальше воевать не хочет.
- Все сгорело, - парень снова пожал плечами, как будто находился очень далеко отсюда, а отвечал на вопросы исключительно по какой-то дурной, малопонятной необходимости.
- Ты что, не видишь, что он из наших? - вмешался старший. - Чаю хочешь, сынок?
Сынок задумался. Последний раз он ел еще вечером вчерашнего дня, и от кружки горячего чая, да еще и сладкого, не отказался бы. Но постовые начали бы его расспрашивать за чаем о том, что он видел в городе, и главное - о том, что он там делал. А об этом хотелось бы поскорее забыть.
- Спасибо. Но я лучше дальше поеду.
- Ну, тогда езжай, - сказал старший. - Раз ты так решил.
- А скажи-ка, - начал рыжеусый, но старший его отдернул.
- Держись правой стороны. Там будет поселок.
Парень кивнул, вернул на голову закопченный шлем и поехал дальше. Правда, до поселка он не доехал - лопнула покрышка. Осмотрев колесо, понял, что дальше придется идти пешком, снял шлем, отстегнул наколенники, положил сверху на велосипед и зашагал к поселку, который уже манил крышами.
На улицах поселка не было видно ни живых, ни мертвых. В остальном здесь все было так же, как и в других деревнях и поселках. Ветхие халупы, вымазанные известкой, со спутниковыми телетарелками на прогнивших крышах соседствовали с добротными, двух- и даже трехэтажными домами. И с одной, и с другой стороны несколько домов было разграблено и сожжено - видимо, у этих людей были свои счеты между собой, за границей поселка никому уже не интересные и непонятные.
Несколько раз он видел, что за ним следили из-за занавесок, но был спокоен и чувствовал себя здесь безопасно. Этому искусству чуять опасность для себя и даже для других людей, которые были рядом с ним, он также обучился в большом городе. С тех пор ощущение подстерегающей его беды еще ни разу не подводило.
На перекрестке остановился, примериваясь, по какой дороге дальше идти, и решил идти по той дороге, которая была пускай и похуже, зато вела к продуктовой лавке. Даже если лавка закрыта, хозяин все равно должен быть где-то неподалеку. Двери были распахнуты, но он сначала громко постучал, терпеливо выждал, когда его пригласят окриком, и только тогда вошел внутрь. За прилавком он увидел бабу, какие обычно торгуют в таких деревенских лавках, и эта баба смотрела на него очень недобро. Холодильники были отключены, прилавки стояли пустые, но парень знал, что весь товар хранится в помещениях за лавкой. Знал он и то, что в том же помещении сидит вооруженный мужчина - муж, племянник или сын.
- Я бы купил у вас пачку сухарей или печенья. И бутылку воды, - парень положил ладони на прилавок и продолжал терпеливо ждать, пока баба буравила его взглядом.