Он подкатил к набережной, оставил машину на парковке и вступил под дворцовые своды. На хорватском берегу имелись две главные приманки для туристов: сказочный город Дубровник и этот дворец в Сплите, свидетельство мощи и былого римского величия. Возвели его семнадцать веков назад, когда император Диоклетиан – иллириец, как уверяют историки, – удалившись от дел правления на родину, повелел выстроить обитель, достойную владыки полумира. Дворцовый комплекс высился у самого морского берега, и были в нем некогда парадные залы и роскошные галереи, термы и погреба, сады и храмы, водопровод, площади и улицы для прогулок – словом, все, что душа пожелает, включая грядки с капустой, так как на покое император стал заядлым огородником. Дворец построили в соответствии с последним словом римской техники, и это слово оказалось таким весомым и прочным, что он пережил все катаклизмы местной и мировой истории: падение Рима и возвышение Константинополя, нашествия турок, долгое венецианское владычество, власть Габсбургов и мимолетное королевство Югославию, как и республику с тем же названием[9]. Его стены были по-прежнему мощны, крепки и ныне заключали в себе целый городок: ближе к морю располагался музей, а за ним – жилой квартал с ресторанчиками, кафешками, сувенирными лавочками, пестрыми тентами и бельем, что сушилось над узкими улицами-переходами. Обитатели этой «вороньей слободки», кормившиеся за счет туристов, не спешили расставаться с древней жилплощадью, а выселить их, в эпоху наступившей демократии, было непросто.
Вечером дворец служил огромным аттракционом, где слышалась речь на всех языках, сколько их было в Европе и половине Азии. Туристы бродили средь древних стен, угощались в кабачках, немцы чокались пивными кружками, итальянцы тараторили, размахивая руками, англичане чинно пили кофе, русские толпились у ювелирных лавочек, а местные жители делали бизнес. Попетляв в заполненных народом переулках и отказавшись от выгодных сделок, покупки кораллов в серебре, вишневого шерри-бренди, майки с футбольной символикой, пепельниц с гербом Сплита и прочих соблазнов, Глеб спустился в неприметный подвальчик. Вывески здесь не было, так как заведение предназначалось не для туристов, а для своих. За стойкой маячила дородная фигура папаши Саво, он лихо разливал вино и сливовицу, а его дочь Йованка таскала спиртное, жареных креветок, колбаски и свиные рульки к трем столикам. Сегодня тут были моряки с «Ядран лайн», ходившие в Истрию и Венецию, и компания Глеба. Он улыбнулся Елице, кивнул Джакопо и сел на дубовый, потемневший от времени табурет. Йованка поставила перед ним блюдо с колбасками и стакан вина. Здесь знали его вкусы.
– Что-то ты сей день выглядеть усталый, – промолвил Джакопо на хорватском. – Есть неприятность?
Пожав плечами, Глеб занялся колбасками. Воислав пояснил:
– Трудная операция. Привезли девчонку из горного села. Красивая и совсем молоденькая.
– Рак? – спросил Джакопо, всплеснув руками. Он панически боялся рака.
– Нет. Перитонит с кровотечением в брюшную полость. Еле вытащили… Повезло ей, что к нам попала. К Глебу.
Повезло, да не очень, подумал Глеб. Вот если бы раньше привезли… Он выпил вино, и Йованка тут же наполнила его стакан.
– У него золотые руки, – с чувством сказала Елица, и рентгенолог Бранко Михайлович закивал в знак согласия. Елица играла в оркестре местного театра, и годом раньше Глеб удалил ей аппендицит, сделав это с помощью крохотных разрезов, телезонда и японского мини-скальпеля. Госпиталь в Сплите был оборудован весьма современно. На Кавказе, дренируя раны, вытаскивая пинцетом пули да осколки, Глеб и мечтать не мог о таком инструменте.
– У него не только золотой рука, у него необычайно развит интуиция, – заметил Джакопо и принялся рассказывать о новых своих находках в катакомбах под дворцом. Он возглавлял экспедицию Итальянского археологического общества и уже не первый год трудился в дворцовых подземельях, изучал древние водостоки и водопроводную систему, раскапывал груды окаменевшего мусора, где попадались обломки скульптур и ваз, битая посуда, человеческие кости, черепки и прочие редкости. Джакопо был тощ, жилист и крепок, как подобает работнику лопаты и кирки, и походил обличьем на пирата. Возможно, его предки и были пиратами из Далмации, попавшими на венецианские галеры и превратившимися с течением лет в итальянцев.
9
Королевство Югославия (1918–1946) просуществовало меньше тридцати лет, а Республика Югославия (1946–1990) немного дольше сорока.