Женщина продолжала что-то напевать. Мерси спросила себя, не индианка ли она. Хотя внешне больше напоминает итальянку.
— Что она говорит? — спросила Килпатрик у Морриган, вернувшейся со стопкой полотенец. Затем схватила верхнее и прижала к самой серьезной ране — на шее старушки.
Девочка на секунду замешкалась.
— Не знаю. Я еще не выучила заклинания.
Заклинания?
— Не думаю, что это проклятие. Ее голос не сердитый.
Наверное, это хорошо…
— Как ее зовут?
— Бабушка.
— Нет, ее настоящее имя.
Девочка призадумалась.
— Оливия.
— Оливия, — обратилась к старушке Мерси, — что с вами случилось? Кто это сделал?
Та по-прежнему смотрела на нее. С ее губ по-прежнему срывались незнакомые слова.
Кажется, не итальянский. Такой язык я вообще никогда не слышала.
Бабушка Морриган замолчала, ее дыхание стало хриплым. Она закашлялась, издав глубокий хрип, с губ заструилась кровь. Мерси сильнее прижала полотенце к кровоточащему животу и приказала Морриган сделать то же самое. Та послушалась.
— Она умирает? — прошептала девочка сквозь слезы.
Мерси не хватило духу соврать.
— Не знаю. Но выглядит плоховато.
Оливия закашлялась, и кровь хлынула еще сильнее. Она дрожащей рукой подняла окровавленную руку и, коснувшись щеки гостьи, впервые произнесла на знакомом Мерси языке:
— Спасибо.
Ее рука была теплой и влажной. Пальцы старушки скользнули вниз по лицу Килпатрик. Когда их взгляды встретились, ужас в глазах Оливии сменился умиротворением.
Она умирает.
— Нет! Я не позволю вам умереть, Оливия! — Мерси потрясла ее за плечо. — Морриган, поговори с ней. Пусть она слышит тебя.
Девочка начала умолять бабушку. Та устало посмотрела в сторону внучки.
Мерси охватила паника. Здесь она не могла вызвать «Скорую». Оставалось только два варианта — дотащить старушку до «Тахо», остаться там и продолжить попытки остановить кровотечение, или же ехать сначала до дома Морриган, а потом до больницы. Мерси взвесила оба.
Вернусь на «Тахо».
Она вскочила на ноги:
— Надо вернуться сюда на машине.
Оливия резко подняла руку, ухватив Килпатрик за запястье:
— Останься.
Мерси замерла, медленно опустилась обратно на колени, снова взяла кровоточащую ладонь и посмотрела в глаза умирающей.
Она не хочет остаться одна.
Через прикосновение Оливии Мерси передалось спокойствие.
Я сделаю это ради нее.
Старушка перевела взгляд с гостьи на внучку и закрыла глаза.
Килпатрик смотрела, как ее грудь поднялась и опустилась еще четыре раза, а потом замерла.
Мерси в оцепенении держала руку Оливии и слушала рыдания Морриган.
2
— Извините, что забрал вашу одежду, спецагент Килпатрик, — пробормотал шериф округа Дешутс, когда Мерси, переодевшись в спальне Морриган, бросила куртку, свитер и джинсы в принесенный им бумажный пакет.
— Ничего страшного, у меня всегда есть запасная.
Едва Мерси взглянула на свой окровавленный свитер, то поняла, что следователи захотят получить в качестве вещдоков все, что на ней надето. Но прежде чем она переоделась, криминалист сфотографировал ее в окровавленной одежде.
Мерси стояла и смотрела прямо перед собой, пока молодой человек кружил вокруг нее, делая снимки. Он придвинулся ближе, чтобы сфотографировать ее лицо, и Килпатрик с трудом подавила чувство вины, подступившее к горлу: она не смогла спасти Оливию. Криминалист неловко попросил у нее разрешения отрезать прядь волос. Мерси кивнула, наблюдая, как ее длинные темные волосы, слипшиеся от запекшейся крови, скользнули в приготовленный конверт. Криминалист достал тампон, смочил и приложил к лицу Килпатрик: на нем запеклась кровь Оливии. Высыхающая кровь стала стягивать кожу, и Мерси машинально царапнула ее ногтем, прежде чем поняла, что это. Так что кровь все еще оставалась у нее под ногтями даже после того, как криминалист соскоблил ее со щеки.
Я сделала все, что смогла.
Мерси смотрела, как шериф запечатывает пакет, и по ее телу пробежала дрожь. Он бросил на нее быстрый сочувственный взгляд.
Она и раньше видела смерть. Ей даже довелось держать за руку умирающего брата.
Но тут все иначе. Желание Оливии ощущать человеческое тепло в последние минуты жизни, не оставаться в одиночестве — от всего этого сердце Мерси разрывалось.
Она никогда не забудет этой сцены.
После смерти Оливии Килпатрик сидела рядом с ней еще несколько минут, а потом усадила Морриган к себе на колени и просто держала ее, пока та не перестала плакать и не заснула. Затем укутала девочку в толстую куртку, отнесла ее по снегу обратно в свой «Тахо» и ехала до тех пор, пока у сотового не появился сигнал. Измученная Морриган дремала на заднем сиденье, уронив голову на грудь. Мерси доложила о смерти женщины и попыталась проехать обратно. Ей пришлось разбудить Морриган, чтобы узнать, куда двигаться дальше. Девочка оказалась права: ведущая к ее домику извилистая боковая дорога тянулась целую вечность.