— Вот как… Знаешь что, Жаран. Если тебе удасться получить от нее потомство снова, сообщи. Кормить Черный Песок нужно регулярно, и мне всегда нужны надежные поставщики.
— Тебе? — нахмурился див Жаран. — Что ты такое знаешь про эту женщину?
— Информация, Жаран, стоит многое.
Див сощурил глаза, окинул меня взглядом с ног до головы и подошел к клетке. Его ладонь поднялась и сжала воздух. В то же мгновение я поднялась вверх, а мое горло словно сдавило тисками. Див подтащил меня поближе, ухватил за подбородок и заглянул в глаза.
И мир на мгновение расплылся в вертикальных зрачках. Я снова ощутила ужас, как тогда, на площади перед синеволосым змеем Дахаром. А затем всплыло воспоминание из сегодняшнего сна — когда мне оторвали крылья и бросили вниз, в пропасть. И парящий замок над степью.
Див Жаран чуть пошевелил пальцами, словно перелистывая страницы, но кроме сегодняшнего дня я помнила только свою прежнюю жизнь. Самолет, большой город, родителей, университет, работу… Не знаю, мог ли див рыться в этих моих воспоминаниях, но выглядел он очень недовольным.
— Странно, очень странно. — прошипел он. — Ее разум словно чистый лист. Она помнит только утро в степи и все, что за этим последовало.
“Ребенок не от господина” — прошелестел голос Гару в голове, когда див в очередной раз заглянул мне в глаза.
— Что же ты делала всю прежнюю жизнь, детка? Кем была? — спросил див у меня. — Как оказалась здесь?
Назир тем временем сплел какое-то заклятие, и оно, словно сетка опутало ребенка.
— Жаран, я забираю ребенка, — требовательно позвал он.
— Плату, — див отпустил меня, и вернулся к столу.
Ребенок не шелохнулся, а его до того расфокусированный внезапно взгляд нашел меня.
“Мама!” — требовательно запищал он. — “Еда! Мама!”
— Опять кричит. Какой же сильный малыш, сбрасывает заклятье раз за разом, — сказал Назир.
Он вынул из складок робы мешочек, взвесил его на ладони, и развязав шнурок на горловине, высыпал на стол множество разноцветных камней.
— Как договаривались.
Жаран подхватил несколько камней, просмотрел на свет, сделал какие-то магические пассы и, довольный платой, подтолкнул малыша к Назиру.
— Нет! Не трогай ребенка! — я вцепилась в прутья решетки.
— Заткнись, женщина, — потребовал див.
Вспомнила, как утром вызвала шарик заклятья, попыталась снова.
“Мама! Мама!” — надрывался в голове голос малыша. Я потянулась к нему всей душой, всем ощущением этой связи, и зачерпнула силы — искрящейся, ярко-красной. Выпустила с ладони.
И безрезультатно. Шарик долетел лишь до прутьев решетки и впитался в них.
— Думаешь, я снова совершу ту же ошибку, девка? — прокомментировал див Жаран мои бесплодные попытки остановить их. — Эта клетка блокирует магию. Изнутри. И ты будешь в ней сидеть еще долго-долго… Особенно, когда мы вернемся в Парящий Город.
Ругая себя последними словами, я смотрела как Назир отворачивается и, подхватив малыша на руки, делает несколько шагов к двери.
Какая же я идиотка. Поперлась в ночи, неизвестно куда, непонятно зачем — только по зову голоса. Но как было не пойти? Ребенок — мой, и оставить его никак нельзя.
— Нет! Нет! — скулила я. Тут даже нож доставать бесполезно. Если только самой зарезаться. Ну что я наделала! Как теперь выбираться?
Назир положил руку на ручку двери и потянул на себя. А в следующее мгновение начал заваливаться на спину, разбрызгивая веером кровь.
Глава 11
Охотничий зверь в душе Актаура рычал — догнать, догнать! Добыча! Добыча!
Сбежала.
Он потеребил клочок ткани, разрывая его на мелкие ниточки.
Оставил Ирию там, где лежала — пусть Берес подумает, что произошло. И где, в конце концов, охрана. Кто здесь хозяин дома, а кто гость?
Ткань рассыпалась, а заклятие, которое читал над ней Актаур, связывало мельчайшие частицы с другими, к которым эта ткань раньше прикасалась.
Поисковая магия — самое сильное магическое умение семьи Аль-Танинов. Найти что угодно, в глубокой пустыне — навык, определяющий выживание. И Аль-Танины искали. Искали воду, пищу, животных. Алмазный песок и золотую руду. И людей. Затерявшихся и беглецов, мужчин и женщин, простецов и магов — всех.
Если Аль-Танин пошел по следу, остановить его может только смерть, но к цели он придет. И в этом ни для кого не было секрета.
Перед глазами на мгновение помутилось, а затем знание, в каком направлении идти выкристаллизовалось с точностью проложенного по карте маршрута.
Меток было две — одна находилась в квартале бедняков, вторая двигалась туда. И была уже очень близко от первой.