— Ты за кого меня принимаешь?! — расхохотался Берес. — Эта порченая девка больше трех медяшек не стоит!
— Но господин, эта женщина здорова, и она способна принести много детей! — возразил торговец. — Никак не могу отдать ее меньше чем за четыре серебряных!
Актаур, сдерживая злобное рычание, следил за перепалкой торговца и друга и понемногу успокаивался.
— И документов, поди, на девку никаких нет? — не унимался Берес. — Без них она больше пяти медяшек не потянет.
— Есть, как не быть! Даже осмотр у лекаря! — торговец тут же выудил из рукава туго свернутый листок и подал сотнику.
— Так-так-так… восемнадцать лет, рост… вес… шрамы… ребенок. От кого?
Торговец пожал плечами.
— Никто не выяснял.
— Вот как… — протянул Берес. — Один серебряный! И это мое последнее предложение! По рукам?
Торговец сник. И, причитая, что такая продажа его непременно разорит, а жены и дети пойдут побираться и умрут от голода, подписал и передал купчую сотнику.
Актаур достал из кошеля серебрушку и протянул Бересу. Тот подкинул ее, поймал, посмотрел что выпало — султан или цифра, и отдал торговцу.
— Я никак не возьму в толк, друг мой Аль-Танин, зачем тебе это страшилище, да еще с ребенком, когда вокруг столько первоклассного товара?
Актаур не ответил. Его гораздо больше интересовало, как такая женщина появилась на рынке вообще. Она должна быть его, и только его!
Глава 2
Все книги про попаданцев, а особенно попаданок — обман.
Это я вам могу сказать точно.
Ведь я одна из них.
Никакого сказочного принца или мага, который влюбится и женится прямо в день попадания, никакого собственного замка, из которого нужно сбежать или, наоборот, который нужно привести в порядок, а потом оборонять, да даже мудрого наставника-ректора-академии, который расскажет про новый мир, мне не досталось.
Первый раз я проснулась от того, что рядом что-то тонко запищало: "Уа-уа…" Совсем крошечный, похоже новорожденный, младенец лежал в шарфе, повязанном поперек моей груди. Я как-то на автомате повернулась, и малыш присосался к моей груди.
Бред какой-то. У меня же нет детей. И я совершенно точно не была беременна!
Сначала я и не сообразила в чем дело. Ночь, холод, дерюга вместо кровати и одеяла и сопящий мужик рядом.
Я огляделась вокруг. Если меня опоили и похитили, то надо вызывать полицию. Вот только ни мобилки, ни моей одежды, ни даже сколько-нибудь нормальных для начала двадцатых годов двадцать первого века предметов обстановки вокруг не было.
Я попыталась сесть.
И не смогла.
Мои щиколотки стягивал кожаный ремешок, который был примотан к столбу по середине комнаты.
Хотя комнатой это можно назвать с большой натяжкой. Скорее палатка, с земляным полом, собранная не из водонепроницаемой ткани, а из каких-то шкур.
Где я?
Как я тут оказалась?
Последнее, что помню — мы с подругами летели на юга, отдохнуть и развеяться. Я устроилась на сиденье, укрылась пледом и под мерное бухтенье бортпроводника отплыла в страну всегда удачных приключений.
И видимо что-то пошло не так.
Может, это мне снится? Я сейчас перевернусь на другой бочок, а когда проснусь, то вернусь к нормальной жизни — привычному кругу дом-работа-дом, выездами в клубы по пятницам и ежегодным отпуском на солнечном побережье. Я недавно закончила университет, и сейчас вела необременительную жизнь молодой специалистки, которая уже зарабатывает достаточно, чтобы не зависеть от родителей, но при этом еще не обзавелась мужем и детьми, которые бы занимали все мое время.
Второй раз я проснулась от пинка.
— Щае дар дак карр! — услышала я откуда-то сверху.
— Что? Я вас не понимаю! — я попыталась увернуться от нового удара.
Не получилось.
Обутая в кожаный сапог нога какого-то урода врезала мне прямо по ребрам.
— Щае дар! Тарр! Щае каз наран! — продолжал орать тот самый мужик, который спал ночью рядом.
— Ай донт спик ёр лангвидж! Спик инглиш! — отвечала я и кое-как перекатывалась по земляному полу, стараясь не повредить ребенку, но мужик меня не слушал.
Очередной удар выбил из меня дух, и слезы брызнули из глаз. От ужаса я сжалась в комочек, прижалась спиной к столбу и подтянула колени к подбородку..
Мужик то ли успокоился, то ли понял, что от меня ничего не добиться, и пинаться перестал.
Вышел из палатки, откинув кусок кожи, и вскоре снаружи донеслись каркающие звуки его голоса, а отвечал ему еще один — более звонкий и визгливый.
Раздался звук оплеухи, и тут же полог палатки отошел в сторону. Вошла женщина — среднего возраста, явно старше меня. Ее темные с проседью волосы были собраны в пук на затылке и прикрыты платком. Такой же платок составлял и ее одеяние. Обуви не было.