Файсар наконец наелся. И криком оповестил о других своих желаниях.
— Давай мне, — Актаур протянул руки к ребенку. — А ты пока оденься. Ведь смотреть же невозможно!
Решив, что одеться было бы и вправду неплохо, я отдала ему ребенка. И тут же вспомнила:
— А во что? Ты разорвал мое платье, а другого у меня нет.
Черт, на его лице тут же появилось совершенно довольное выражение, словно он только этого и ждал. Ну конечно! Он поднял свою одежду, покопался где-то во внутренних карманах и подал мне этот проклятущий черный мешок.
— Ты вчера обещала носить…
Скрипнув зубами, я взяла предложенную тряпку.
Ну держись, я может его и надену, но вовсе не так, как ты этого хочешь!
Глава 52
Намекать, что и ему стоило бы одеться, я не стала. На тело Актаура было приятно любоваться, так, что внизу живота сворачивался тугой комок желания.
Красивый. Страстный. Заботливый. Ну что еще хотеть? Любая бы захотела себе такого.
Вот только…
Я для него — вещь. Трофей, приз. Добыча и собственность. За которой следует гнаться, если кто-то украл, но которая вовсе не равноправный партнер, с которым следует договариваться.
Пока Актаур возился с сыном, я использовала его мешок по назначению. Надрезала с помощью острой грани шпильки, рванула — и получила два куска ткани. Один завязала на груди в подобии топа, так чтобы можно было одну или другую сторону опускать — кормить ребенка. Второй кусок пошел на юбку. Поверх пристроила свою “защиту”. И обувь — тонкие плетеные сандалии, выданные мне дивами.
— Женщина… — услышала я полустон Актаура.
Он уже закончил и тоже одевался. Навертел этот свой платок-шарф на голове, натянул штаны, накинул длинное свободное одеяние и обувь — что-то вроде сапог. Пристроил Файсара в подобии слинга на груди.
— Что же ты наделала… Это был последний!
Актаур покачал головой и, подняв перед лицом руки, шагнул вперед.
Замер.
Снова поднял руки и, резко опустив их, снова шагнул.
И снова замер.
— Не пускает? — поинтересовалась я.
Актаур только головой покачал.
— Странно. Раз мы прошли сюда, то должны и уйти, запрет же всегда на вход… — Он прошелся по пещере, осмотрел еще раз арку портала, источник, стены по кругу. Глянул на верхотуру — на отверстие, через которое пробивался свет.
Файсар всхлипнул и завозился в перекинутом через плечо Актаура платке. Актаур рассеянно погладил его по голове. И опустил взгляд на ребенка. Глаза его сверкнули привычным зеленым отблеском.
— Вот как… Так это ты меня не пускаешь, сын. А почему?
Вместо ответа был только тихий вздох.
— Но… это цветок же завянет в пустыне. Разумнее оставить здесь, — продолжал разговаривать с младенцем Актаур.
Чем дальше, тем страннее выглядел этот разговор. Ребенок в таком возрасте еще же не соображает ничего! Ему месяц! А Актаур с ним общается как с равным.
— Ну ладно. Пойдем все вместе, — наконец согласился сам с собой Актаур.
Взял меня за руку и потянул за собой. Через несколько шагов мы стояли на вершине торчащей над пустыней скалы. Под ногами темнел разлом, откуда доносилось журчание источника.
Актаур повел взглядом, словно настраивая целеуказатель навигатора, и снова потянул меня за собой.
Горячий песок обжег мне ноги, забился под между ступнями и подошвами сандалий, сыпанул в лицо. Я едва успела прикрыть глаза и нос ладонью. Обнаженные плечи ожгло совсем неласковое солнце. Но остановиться и вытряхнуть песок Актаур мне не дал, а снова шагнул вперед — и снова через магическую тропу, смещаясь на несколько километров сразу.
Через час или два — мне было трудно оценить время, — мои плечи уже покраснели и нестерпимо зудели, под пальцами на ногах открылись мозоли, а сами ноги до колен были исцарапаны жестким песком.
— Я не могу идти, — у меня подкосились ноги, и я упала на колени прямо в раскаленный песок. Оперлась на руки. Облизнула губы — сухие, потрескавшиеся, в крошках песка. Пить хотелось страшно, но воды у меня не было, а спрашивать Актаура я не хотела. Я уже поняла свою ошибку, но признать её не могла.
— Женщина… Откуда ж ты только явилась… Элементарных вещей не знаешь, — Актаур подхватил меня на руки и продолжил идти, пусть и замедлив шаг.
— Там, где я жила, половину года идет снег, а другую половину — дождь. А в такие места, как ваша пустыня, где жарко и сухо, мы летаем на отдых — неделю, две — не больше. Откуда ж мне знать, как тут жить? — в полубреду отвечала я, вспоминая о доме. — Хочу домой. Там прохладно, нет песка и сколько угодно воды… Целое море рядом… И река…