Через щель между занавесками я увидела, как над ладонью человека в черном появился шарик. Сначала синий, потом белый, а после ответа торговца — красный. Нет уж, пусть успокоится и найдет себе кого-нибудь из местных. Укрощать строптивых я не собираюсь, тем более что для таких как он — все женщины лишь галочка в списке.
А то и в отчетной ведомости. Планового посещения гарема.
Быть еще одной штатной единицей подобного сообщества я не хочу. Увольте заранее.
Черный мало-помалу успокоился, зато в разговор вступил ряженый, и теперь азартно общался именно он.
Ребенок снова запищал, требуя внимания. Я едва успела его отставить, как он сделал свои дела. Пошарив по палатке, я нашла какую-то тряпицу и обтерла своего сына.
— Надо тебе имя дать, да? — глядя в доверчивые глаза, спросила я.
Малыш улыбнулся и радостно засмеялся. Замахал ручками, задрыгал ножками.
— А кто у меня тут такой хороший? А кто это тут такой красивый? — общалась я с ребенком.
Торг снаружи был все азартнее, пока наконец не достиг пика и не затих.
Я закрыла глаза, молясь про себя — о мужестве принять то, что невозможно изменить, о силе изменить то, что можно, и мудрости — отличить одно от другого. Ведь мне еще надо как-то найти способ вернуться домой.
Этот мир дикий, некомфортный и явно опасный. Одна магия чего стоит.
Полог палатки откинулся.
Черный, ряженый и торговец явно пришли к согласию. Ряженый щелкнул пальцами, а затем поднял ладонь в типичном жесте подзывания — несоклько раз согнул и разогнул кисть по направлению к себе.
Словно собаку дрессирует. Вцепившись в руку, на которой еще остался браслет наручников, торговец потащил меня наружу.
Пришлось выйти.
Черный окинул меня взглядом от макушки до пальцев на ногах, гипнотизируя зеленью глаз, и чуть кивнул. По его жесту из-за его спины появились несколько людей, которых я раньше и не замечала.
Слуга, охрана.
Слуга подал кусок ткани. Черный развернул его, и накинул на меня — закрывая полностью.
Я попыталась отшатнуться, но меня придержали охранники. Сквозь тонкую ткань я видела, как ряженый передал черному какой-то свиток. И что-то спросил. Черный не ответил, а только снова посмотрел на меня.
Знать бы, что ему нужно? И кто он такой?
Но вопросы здесь явно не полагалось задавать.
Охрана взяла меня в коробочку, и пришлось идти следом за бодро помаршировавшему с рынка черным. Моим, по-видимому, владельцем.
Ну что ж, какое-то пристанище и “легализация” в этом мире у меня появится. Только бы не ради каких-нибудь некромантских ритуалов меня приобрели. А то в мире магии возможно и такое.
Глава 7
— Ты — ублюдок! Сын песчаной змеи! И за что только Повелитель Небес, Милостивый и Милосердный, наказал меня! — С каждым выкриком кожаная плетка проходилась по скрещенным над головой рукам молодого человека. — Надо было мне сразу установить отцовство! Позор-то какой!
Ендик выдохся. Рука уже болела. Да и не мудрено, в его-то возрасте так нервничать — верный способ заболеть. Но ошибка, которую совершил его старший сын была велика. Очень велика.
— Отец! Ты же сам распорядился продать всех девок из западной казармы! — проскулил молодой торговец.
— Я сказал — девок! Ты девку от женщины не отличишь? — Ендик снова размахнулся и ударил.
Сын взвыл, но от наказания не попытался увернуться. Лучше отец накажет его, чем если за дело возьмется див Жаран, их торговый партнер. С дивами шутки плохи.
— Но я продал ее за целый серебряный! Остальные девки и десяти медяшек не принесли!
— Придурок! Она бесценна! Ее ребенок — редчайшее сокровище! Ты хоть представляешь себе, сколько стоит младенец со способностями? Культисты Черных Песков за них выкладывают их вес в алмазах! — Ендик снова протянул плетью сына. — И если она может рожать магов… А ты — серебряный… Ублюдок! Где были мои глаза и ум, когда я тебя заделывал твоей непутевой мамаше!
Ну что за наказание. Отвлекся, называется, на поиски покупателя.
— Ендик, Займик, что это вы тут так душевно обсуждаете? — прошелестел по комнате голос дива.
Ендик вздохнул.
— Этот недоносок продал ай-нуурку.
— Сш-ш-ш-ш… — Жаран махнул рукой и, повинуясь этому жесту, Займик, сын торговца, повис в воздухе.
Его лицо стремительно краснело, а руками он держался за горло.
— Кому? — прошипел див.
— Вот… вот расписка, — едва дыша, дрожащими пальцами вытащил бумагу Займик.
— Сотник Берес? Этот павлин? Он на таких женщин и не смотрит. Ему подавай кругленьких — причем везде, и чем шароообразнее красотка, тем он счастливее. Но тощая и угловатая ай-нуурка?