Актаур дернулся, но ему-то точно отстраняться было некуда — впереди я, позади стенка палатки.
— Только не говори, что у вас там так и живут! — почти простонал он.
— Ну не совсем так, но бывает. Обычно один муж официальный. Зато с ним можно развестись, если не устраивает. И завести нового.
— Варвары… Как так можно жить?
— Да уж получше вашего, — фыркнула я. — Дома меня по крайней мере никто силой замуж не тащил, и детей рожать по приказу не требовал. А вас, как я услышала, даже развестись нельзя?
Я повернулась лицом к Актауру. И выражение странного отчаяния пополам с отвращением было вполне приятной наградой за мои реплики.
— Какой кошмар…
Я похлопала его по груди, привлекая внимание.
— Нет, кошмар — это пятнадцать жен и полсотни наложниц. Которые сидят дома и наверня как ничем, кроме грызни между собой, не заняты, так? Да еще и пожизненно, пока более удачливые соперницы не отравят, а?
Похоже, это ему между ушей пролетает. Надо встряхнуть.
— Зато представь себе, как было бы хорошо, если бы Ташиар и Дахар все-таки нашли в себе силы предложить мне брак как положено. Может, я бы даже согласилась… Все-таки бессмертный и глава целого культа… — не знаю, как ему, но мне казалось, что издевкой в моем голосе можно затопить небольшой город. — И ты, такой красивый…
Мои излияния прервал резкий свет, пробившийся через щели в палатке. А затем долетел далекий раскат грома.
Актаур встрепенулся, тоже посмотрел в ту сторону, откуда пришел звук. Вздохнул. Похоже, разговор перестал быть ему интересным. Мне, в сущности, тоже.
Молния и гром повторились, но уже немного отдаляясь.
— Гроза? — спросила я. — Ты говорил, что всего два раза у вас был дождь в пустыне. Сейчас будет третий?
— Нет, это что-то другое. — Актаур ссадил меня обратно на покрывало и выглянул наружу.
Выругался. Задернул полог.
Но я успела заметить нависающаю над палаткая огромню черную тень высоко в небе. Словно набухшая дождем грозовая туча.
Актаур посмотрел на небо еще раз и вернулся назад.
— Что там? — поинтересовалась я, когда меня опять устроили в кольце рук.
— Стороной пошло, — мне кажется, или Актаур впервые мне лжет?
— Пусти, я хочу сама посмотреть, — попыталась вырваться я.
— Нет. Не сейчас.
— Ну почему?
— Я сказал, нет. Здесь не твой мир, и ваши порядки тут не работают, женщина, — голос его даже стал как будто злее.
— Я не просила призывать меня сюда. И совершенно не имею никакого желания оставаться здесь! — вспылила я в ответ. — В каком угодно качестве, хоть рабыней, хоть женой, хоть богиней. Я хочу домой! А ваши проблемы — последнее, что меня вообще волнует!
Хватка Актаура ослабла.
— То есть никаких шансов? — он даже губу прикусил.
Молния просверкала в третий раз, затем донесся звук грома, и на этом все. Темная тень удалилась куда-то вперед.
— Какие тут могут быть шансы? Пятнадцать жен и полсотни наложниц — вот самое настоящее варварство! Я никогда, никогда и ни за что не пойду в гарем! Пусти сейчас же!
Но объятия снова сомкнулись плотным кольцом.
— Откуда пятнадцать жен? И полсотни наложниц? И у кого?
Глава 58
Актаур выглядел таким ошарашенным, что моя злость на все происходящее начала иссякать. Да и разве можно на него долго злиться? Я же плавлюсь от нескольких прикосновений, а он даже и не думает отпускать меня из объятий.
— Так Кана же сказала… Она рассказывала мне, как у вас тут все устроено. — ответила я. — Три главные жены, двадцать младших…
— А, это, — Актаур улыбнулся. И тут же восхитился: — Так ты и считать умеешь? Тогда давай считать.
Он подхватил мою ладонь и начал загибать пальцы.
— Цадик, Чени и ты — уже три, да?
Я глядела на пальцы и сомневалась, что понимаю все правильно.
— Откуда три? Я не считаюсь, а Чени, ты сам сказал, вообще покинула этот мир. Одна.
— Умница, — как ребенка, похвалил он меня. — Но с главной женой развестись нельзя. Раз назвал — от слов не оказаться. Поэтому даже умершая, Чени все равно жена.
И я, ушедшая в глухой отказ, получается, тоже — для него. Засада какая.
— А почему нельзя развестись?
Актаур развернул свою ладонь вверх. Над пальцами заплясал шарик магии.
— Сила уйдет. Нарушение клятвы же. Должен заботиться, оберегать, защищать… Если ушла — значит, плохо делал.
Нет, он определенно заметил, что его прикосновения делают со мной. И пользуется этим.