— Немного вина можно, — соглашаюсь я. — Ты живешь здесь один? — с любопытством оглядываюсь.
— В России сейчас много доступного секса, чтобы обременять себя ненужными отношениями, — очень откровенно отвечает Князев на мою плохо скрытую попытку узнать подробности его личной жизни.
Немного краснею под его взглядом. Хоть что-то в Князеве осталось неизменным. Все столь же циничен и прямолинеен. Принимаю бокал из рук Алексея и делаю небольшой пробный глоток.
— Очень приятное, — хвалю я.
Из-под ресниц наблюдаю за Князевым, который с бокалом виски опускается в кресло напротив меня. Он тоже откровенно меня разглядывает.
— Ты изменилась, Лена. Появился какой-то лоск. Даже странно, говорят, что шейхи своих жен нещадно гнобят.
Чуть не давлюсь вином. Не ожидала, что Князев в своей откровенной манере начнет лезть в мою личную жизнь.
— Я не хочу обсуждать моего бывшего мужа, Алексей. Наша сделка не повод лезть ко мне в душу.
— А если я хочу в нее залезть? — Князев дерзко вздергивает бровь и делает большой глоток виски.
— Думаю, это излишне. Я сейчас точно не готова ни к каким отношениям. Если твоя помощь строится на каких-то ожиданиях, думаю, нам с Галебом пора домой, — ставлю бокал на столик и встаю.
— Притормози, Лена, — усмехается Князев, — я тоже спокойно проживу без отношений. Даже готов признать, что мужчина может немножко подружить с женщиной, тем более, когда они знакомы тысячу лет.
Выдыхаю и опускаюсь в кресло. В глазах Князева плещется веселье. Делает еще один глоток из бокала. Невольно любуюсь мужчиной напротив. Английский костюм-тройка сидит на нем идеально. Я так отвыкла от мужчин в костюмах, что испытываю эстетическое наслаждение от созерцания.
— А как ты относишься к сексу по дружбе? — провокационно интересуется мужчина, его взгляд сползает на мои губы.
Я так отвыкла от всякого флирта, что просто не знаю, как реагировать. Хочется оскорбиться и удалиться, но нужно адаптироваться в этой среде. В мире, где чадра не защищает тебя от мужчин, нужно учиться отращивать ментальную броню. Князев не самый худший тренажер. По крайней мере, я уверена, что он не пойдет дальше стеба и не причинит мне реального вреда.
— Я к нему никак не отношусь, Алексей, — лениво откидываюсь в кресле, — мне кажется, секса у меня было так много, что теперь я спокойно без него обойдусь.
Князев шумно сглатывает и играет желваками. Тихо улыбаюсь, прикрываясь бокалом. Как легко моя шпилька попала в цель. Оказывается, я тоже умею играть в словесный пинг-понг.
— Отлично, Лена, значит будем просто дружить? — берет себя в руки Князев. — Друзья проводят много времени вместе. Как ты относишься к театру? Мне моя ассистентка предлагала билеты в Большой.
— Почему бы и нет? — пожимаю плечом. — Сто лет не была в театрах.
— Ну и отлично. Тогда соглашусь.
Напряжение в комнате разряжает Галеб, который влетает маленьким торнадо и приземляется на диван.
— Мама, мне здесь нравится, — громко объявляет мальчик.
— Гм, а мне определенно нравится твой сын, — усмехается Князев, — думаю, мы поладим.
Алексей откидывается в кресле и смотрит на меня откровенным взглядом.
Глава 80. Исповедь
Алексей Князев
Лена Громова. Кто бы мог подумать, что мы встретимся вновь. Странными лабиринтами ходит судьба. Моё наваждение, моё грехопадение. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, на какую кривую дорогу меня толкнула.
Наш род прослеживается с 17 века. Мы всегда честно служили русскому государству. Для каждого имперского народа его страна очень много значит. Даже большевики, которые пытались убить в русских национальный дух и всячески боролись с "великорусским шовинизмом", во время мировой войны подняли все эти русские архетипы. И про Родину-мать, и про родную землю, истекающую кровью. Даже реанимировали гнобимую РПЦ.
Великая русская трагедия до сих пор плохо осмыслена. Миллионы людей, искренне любивших родную землю, были насильно от неё оторваны и исторгнуты в чужие дали. Я не врал, когда говорил Лене, что мои предки покинули Россию с пустыми руками. Да, у нас были какие-то фамильные драгоценности, но быстро иссякли. Сколько таких русских бриллиантов перекочевало в сейфы английских псевдолордов. Русское дворянства всегда нужно было заслужить, английские титулы можно было купить.
Всё это время на чужбине у нас оставалось только честное имя. Это была главная ценность нашей семьи. То, за что мы цеплялись из последних сил, потому что ни земель, ни богатства уже не осталось.