Джудит вспыхнула.
— Надеюсь, вы не подумали…
Он небрежно махнул рукой, в глазах по-прежнему блестело искреннее восхищение.
— На вашем месте я выбросил бы из головы всякие мысли о старине Джеффри. На его совести немало прекрасных вещей, загубленных неосторожным прикосновением. Оливия могла бы стать известнейшей певицей, если бы не бросила сцены, выйдя замуж за Джеффри. Ну и конечно… о, прошу извинить меня. Совсем забыл про бумаги, которые принес.
Уловка молодого адвоката была очевидной. Прервавшись на середине фразы, он подошел к длинному столу из красного дерева, где лежал черный деловой портфель, накрытый модной темно-коричневой шляпой. После короткой манипуляции с металлическими застежками в его руках оказалась стопка исписанных бланков, которые он, вернувшись, с шелестом выложил перед Джудит. На его лице играла широкая улыбка.
— Вот они. Проследите, чтобы Джеффри просмотрел их. Мне необходима его подпись до конца недели.
— Обязательно. Но вы собирались что-то сказать, Джеймс, перед тем как вспомнили о бумагах?
Улыбка стала еще шире.
— Ничего. Наверное, я немного ревнив, если путаюсь в словах от волнения. Однако я льщу себя надеждой, что мой греческий профиль и непринужденность произведут на вас должное впечатление, моя милая Джудит Рейли.
Она вздохнула, беспомощно отвечая на его улыбку. Почему с ним все кажется таким простым, несложным?
— Джеймс Денем, — проговорила она, — вы самый легкомысленный из всех адвокатов, которых я знаю.
— Что делать. Но в, адвокатской мантии я весьма представителен. И несметно богат, моя дорогая леди. Вам известно, что мой годовой доход оценивается в пять тысяч фунтов стерлингов?
— Вы первый, кто говорит мне об этом.
— Какая непредусмотрительность. Но почему вы так небрежно отзываетесь о состоянии, которое готово лечь у ваших ног?
— О… вы нахал, Джеймс!
— Из ваших уст я с радостью приму любое прозвище, — неожиданно серьезно произнес он. — Но только от вас.
На это трудно было что-либо ответить. И Джудит решила промолчать.
Позже, когда он уехал, воспользовавшись экипажем, который ожидал его на дороге перед домом, Джудит все еще продолжала переживать их разговор. Час оказался слишком малым отрезком, чтобы вместить чувства, вызванные его посещением. Прощаясь возле двери, он с силой пожал ее руку. Кожа сохраняла теплое прикосновение его пальцев. Выглянувшая из кухни Диккенс успела лишь сказать ему «до свиданья», и через минуту он исчез. Перестук копыт затих вдали по дороге.
— Он всегда такой, Диккенс?
— Какой, мисс Джудит?
— Энергичный, улыбчивый. Очень обаятельный. Наверное, так приятно иметь молодого и предприимчивого племянника.
— Он гораздо старше вас, моя девочка. В июле ему будет двадцать семь лет. Но вы правы, Джеймс замечательный мальчик.
— Должна признаться, что мне он понравился. Мы только познакомились, но уже называем друг друга по имени!
— В этом весь Джеймс, — Диккенс горделиво вскинула голову, словно павлин, распустивший перья. — От начала и до конца. С каблуков и до шляпы.
Джудит не могла не согласиться с таким чистосердечным одобрением, пусть даже оно исходило из уст любящей тетушки. В унылом однообразии Челси-Саут Джеймс Денем промелькнул, как огненный метеор. В его обществе она вновь ощутила себя женщиной.
Женщиной, а не библиотекарем.
И это было восхитительное чувство.
Джеффри Морхауз вернулся поздно вечером, пропустив ужин. Когда Джудит зашла в студию, чтобы забрать книги для чтения, то застала его сидящим за партой, погруженным в бумаги, которые оставил Джеймс. Услышав ее удивленное восклицание, он едва обернулся. В полумраке залы его фигура выглядела печально и немного зловеще.
— Я вернулся, мисс Рейли. Спасибо, что оставили мне бумаги.
— Их передал мистер Денем.
— Вы с ним разговаривали?
— Да. Он дожидался вас в гостиной, потом уехал.
— Так-так. И как он вам показался?
Он неожиданно повернулся в кресле, и Джудит поразилась бледности его лица. Он выглядел на несколько лет старше, совершенно измученным. В зрачках мерцал тусклый огонь.
— Не знаю… он очарователен. Вы хорошо себя чувствуете, мистер Морхауз? У вас усталый вид…
Он помотал головой, словно пытаясь прогнать назойливую муху. Когда он заговорил, голос был ровным и безжизненным. Лишенным всяких эмоций, кроме усталости и, возможно, досады.
— Со мной все в порядке, мисс Рейли. Думайте о работе. История успокаивает. По крайней мере, там все в прошлом, все решено и закончено.