Выглядываю в окно.
«Да, так и есть, машина у подъезда на месте, в ней как обычно два человека. Это хорошо, пусть там и сидят до посинения – мне пора уходить».
Привычно спускаюсь по лестнице на первый этаж, потом в полуподвальное помещение и через маленькое окошко с другой стороны дома на улицу. В подвале всё тихо, подхожу к оконцу, открываю его и прислушиваюсь – ни звука, и снаружи тоже. Вначале через окошко выбрасываю рюкзачок с документами и деньгами, потом лезу сама. Окошко очень маленькое, но и я, слава богу, не гигант. Так что с трудом, потихоничку и опа. Всё, готово, я на улице. Так, тихо? – Тихо. Теперь надеть рюкзак и спокойной походкой пройти до конца улицы. Поворачивая, оглядываюсь - сзади движения нет. Во всех европейских городах, вечером после семи на улицах уже пусто, а сейчас тем более, но бары ещё работают. Это удобно. На всякий случай, захожу в, намеченный заранее, ресторанчик с двумя выходами, заказываю кофе и наблюдаю через окно, что там снаружи. Пусто, после меня никто не проходил. Отлично. Оставляю на столе пару евро и ухожу через другой выход. Быстро забегаю за угол и смотрю, кто выйдет следом. Никого. Всё, можно идти в мастерскую.
«В аэропорту Хельсинки меня встретит Виктор, старый знакомый по прошлому бизнесу. Удивительно, но за десять лет ничего не поменялось, он всё также живёт в Финляндии и помогает своим людям с пересечением границы. Я переложу картины в багажник его машины и он, в смену прикормленного таможенника, провезёт их на ту сторону. Я отдельно от него проеду через границу на автобусе. Особой необходимости в этом нет, но «бережёного бог бережёт». И если, Брагин намерен отобрать картину, то следующее удобное место для этого, как раз, таможня или сразу после неё. В таких случаях на таможне лежит оперативка с указанием сигнализировать кому надо о моём появлении, поэтому лучше, чтобы при мне ничего не было. После таможни, если всё тихо, я заберу картины у Виктора, и на машине, которую в условное место подгонит человек Сурена, поеду дальше сама. Всё, как в добрые старые времена, даже придумывать ничего не надо – все на своих местах и все знают, что делать. Немного подросли расценки, ну что делать - инфляция».
Осматриваю в последний раз мастерскую - чисто, порядок навела ещё вчера, даже почистила все поверхности, где могли остаться мои отпечатки. Всё – в путь.
Маршрут лежит через Германию на машине до Травемюнде, дальше до Хельсинки, тоже с машиной, но уже на пароме. И от Хельсинки через пограничный пункт Куусамо до Москвы, опять на машине. Два с половиной дня пути, есть время подумать.
«Итак, у меня два Чёрных квадрата, один настоящий, его нужно убрать подальше и моя копия, которую нужно передать Брагину. Передача Брагину тонкий момент. С одной стороны он должен удостовериться в качестве работы, а значит осмотреть работу в моём присутствии, с другой стороны встречаться с ним опасно. Выход? Можно ли передать картину иначе? Например, через камеру хранения, или через курьера, который привезёт её в виде посылки, а все переговоры провести по телефону. Безопасно? – Конечно, но есть два серьёзных минуса: первый - телефоны он избегает, поэтому обсуждать по телефону нюансы картины, точно не будет. Второй минус ещё хуже – если картина его устраивает, он говорит спасибо и конец связи. Как я заставлю его отпустить Светлану? Пытаться дозвониться или ловить на проходной прокуратуры? Теоретически после такого кидалова, я могу заявить куда-то (куда большой вопрос), что я сделала копию Чёрного квадрата, и отдала её заму прокурора Московской области . Ну и что? Отдала и отдала. Криминала нет, то что он хочет поменять картины это мои домыслы. А уж жаловаться кому-то, что обещали выпустить Свету, да не выпустили - совсем смешно. Тем не менее планы такой шумихой, я ему испорчу, и тут он тоже откровенно кидать не должен бы. Да и в чём причина таких предосторожностей? Это не подозрительно? Расставались мы с ним нормально, он дал задание, я пошла выполнять. Он не дёргал с контролем работы, и честно оплачивал дополнительные расходы. Почему мне нужно соблюдать повышенные меры безопасности? Потому что он следил за мной и пытался, повлиять на дочь? А это, разве, ненормальное поведение? Да, присматривал как идут дела, правильное поведение серьёзного человека. С дочкой расстроился? Тоже понятно, а кто бы не расстроился, узнав, что его ребёнка соблазняет человек с нетрадиционной ориентацией? И ведь, он не это ей предъявил, а то, что этот человек гуляка - сегодня с одной, завтра с другой. Так, что со всех сторон нормальное поведение. Почему, тогда, мне нужны меры предосторожности с ним? Потому что он опасный человек, и я это знаю. Зачем сейчас морочить себе голову рассуждениями о том, как он отнесётся к мерам предосторожности? Он пытается контролировать ситуацию со своей стороны, а я со своей – нормально. Сосредоточься на другом - мне нужно, чтобы он отпустил Свету, и нужен план как это обеспечить. Лобовой вариант - потребовать, чтобы вначале её отпустили, а после этого получит картину, вряд ли возможен. Он резонно возразит: - Откуда я знаю, что работа выполнена как надо? Светлану выпустим, а вы мне принесёте фигню. Ну, типа, как смогла? И будет прав, возразить на это тем, что такая же картина уже висит в Голландии и ни у кого не вызывает вопросов, к сожалению нельзя. Так, и что? А то, что придётся идти лично, и по ходу встречи требовать выполнения условий. Рискованно? Да, очень».
За бортом парома неторопливо проплывают скандинавские пейзажи, тяжёлое, низкое, серое небо. Серое, холодное море и холодная полоска берега между ними – мечта. Иметь бы здесь домик на берегу, чтобы по вечерам сидеть у камина с Аней, слушать шум моря и стук её сердца.
Аэропорт Хельсинки Виктор и Елена.
- Боже мой, ты нисколько не изменилась, а ведь лет десять уже прошло.
- Да, лет десять. Ты тоже всё тот же. Морщин только, немного добавилось.
- Спасибо, но это не правда, я каждый день бреюсь и вижу в зеркале, что время идёт.
- Тебе даже на пользу. Некоторые люди становятся красивее с возрастом - ты один из них.
- Ладно врать-то, а то поверю. Жаль, что ты только проездом. Может, денёк другой побудешь у нас? Илма была бы рада, попарились бы вечерком, а? С ней только ты можешь потягаться, по-русски с веничком. Когда ты последний раз парилась по-настоящему?
- Это правда, с Илмой лучше всего, и парилась я уже… Не помню когда.
- Вот видишь, а у меня всё готово, и домик там же на берегу озера и банька в порядке. Я на улице большую купель организовал, с ледяной водой – мечта. И венички берёзовые и квас, как ты любишь. Давай? А потом по рюмочке «столичной» из морозильничка… у меня такие солёные огурчики в этом году получились – закачаешься, с хренком. Ну? Уговорил?
- Уговорил, но не сейчас, надо сделать дело, а потом обещаю – обязательно приеду.
- Эх, как жаль. Ладно, но если не приедешь – помогать больше не буду. Давай, перекладываем картины. Ого, современные, зачем тогда я нужен?