- Конец любви? А, что делает эта пацанка в твоей постели? Ты перешла на детей? Раньше тебе нравились женщины постарше.
- Это уже не важно, кто мне нравился раньше и кто теперь, между нами точно ничего больше не будет. Уходи. Я вытащила тебя из тюрьмы и мы в расчёте.
- В расчёте? Семь лет жизни в тюрьме за тебя ничего не значат? Это так, пустяк? Я семь лет ждала. Семь лет… И это не ты вытащила меня из тюрьмы. Думаешь, этот прокуроришка Брагин, всё придумал? Не смеши меня, они только отбирать умеют, а здесь мозги нужны. Кстати картина уже у меня, и я в отличии от Брагина знаю куда её можно деть и сколько за неё получить. Так что нам с тобой больше не придётся думать о хлебе насущном.
- Ты забрала картину у Брагина? Это не та картина…
- Та, та картина, твой квадратик уже в музее, и надо признать мАстерская работа, ты ничего не забыла. Даже лучше стала, но нам это больше не понадобиться.
- Она про папу говорит?
Ох, как не вовремя…
- Папу? Какого папу?
- Брагин мой отец, что с ним?
- Какой неожиданный поворот… А что с ним может быть? Пока ничего, нервничает наверное, что картина от него уплыла, но это не долго, скоро за ним придут. Я уже позаботилась об этом. Я обо всём позаботилась Лена. Я придумала схему как подменить квадрат, а потом когда Брагин повёлся, сдала его мастера следакам. А потом когда он не смог найти замену, рассказала ему про тебя и на каких условиях тебя можно уговорить взяться за дело. Это мой план и он удался, я на свободе, с картиной и у нас безбедное будущее.
- У нас нет никакого будущего. Я не пойду с тобой - уходи. Забирай картину и уходи не теряй время.
- Это из-за неё?
- Она здесь не причём.
- Ещё как причём, не искушай меня повторить ту ночь по полной, поверь лежать в кровати с трупом, да ещё когда на тебя наставляют пистолет не самая хорошая перспектива. Одевайся и уходим, она останется, живой или мёртвой. Выбора нет. Без тебя я не уйду.
Так, сделать вид что готова, одеться и как только окажусь рядом выбить у неё пистолет, а там посмотрим кто сильнее.
Вдруг зазвонил телефон.
- Что это? Телефон? Чей?
- Мой, из сумки.
- Ты не выключила свой телефон? Мало того, что Брагин знает про эту квартиру. Да-да знает, а ты думаешь я откуда узнала? Он мне и сказал, только он не знал с кем ты тут, забавно. А теперь и все узнают.
- Это секретный телефон, оформлен не на меня, и его знают только трое нужных людей и только для крайних случаев. Ответь сама.
Халитова взяла сумку и, порывшись, достала маленький телефон.
- Валера какой-то, послушаем. Как тут громкая связь-то делается? А вижу.
Она нажала кнопку громкая связь, и повернула телефон так, чтобы всем было слышно.
- Срочно уходи, они знают, где ты и уже едут.
Халитова вопросительно посмотрела на Тарханову, та пояснила.
- Это один из охранников Брагина.
- Неплохо иметь таких информаторов, так и я о том же, поехали.
- Ладно одеваемся. Потом всё обсудим, отсюда нужно срочно уходить. Одевайся Аня.
- Она может остаться. Ей-то чего бояться? Папины люди едут, не чужие, а может и сам заявится, вот будет сюрприз. Эх посмотреть бы на эту сцену.
- Очень смешно, ты лучше расскажи, как ты забрала картину и как тебя отпустили после этого.
- Ты до сих пор думаешь, что Брагин что-то делал сам? Серьёзно? Ну, ты меня удивляешь тогда. Я же тебе сказала, что всю схему организовала я. Я, понимаешь ты? У Брагина не было и нет своих людей в Эрмитаже. А если бы были, то зачем тогда, мы с тобой были бы ему нужны? Он просто забрал картину оттуда сам, да и всё. Думаешь, он стал бы заморачиваться с подменой? Да им плевать, на всё. Это только на словах они патриоты, а сами как саранча, сегодня здесь всё сожрут, а завтра в другом месте. Всё что могут взять, так – берут. Слава Богу, у них там, наверху, существуют противоборствующие группировки, которые давно поделили всё, что можно поделить. И слава богу, музеи не входят в зону влияния прокурорских, так что просто так, оттуда, они ничего взять не могут. После вашей перестрелки он сразу привёз картину мне, весь грязный, какой-то, руки даже тряслись. Что уж ты с ними там делала, не знаю.
- Ого, ты и про перестрелку знаешь?
- Знаю конечно, я уже две недели как в Москве, сидела, ждала твоего Малевича, выставка-то уже вот-вот вернётся, а тебя нет. Даже меня торкнуло, что ты могла, плюнуть и остаться там с этой директрисой… Брагин места себе не находил после того, как им из Голландии сообщили, что ты исчезла. Он всё сомневался, работаешь ты или дуришь их, не скрою и мне досталось «на орехи», что я подсунула ему ненадёжного человека. Меня, даже, возили твои квадраты в Москве смотреть.
У Тархановой, по мере рассказа, от удивления всё больше и больше вытягивалось лицо, а тут она совсем ахнула.
- Да-да, не ахай, только я-то сразу поняла, что это дымовая завеса, для отвода глаз. Тут ты, молодец, правильно сообразила, что им доверять нельзя, если бы они добрались до основного квадрата, то ждать бы не стали, сразу забрали.
- То есть моя работа по оформлению бумаг на твоё освобождение была не нужна? Ты и так уже была на свободе?
- В общем да, хотя мне было приятно, что ты переживала за это. Но тем не менее, работа над бумагами всё равно была необходима, чтобы Брагин думал что держит меня на крючке. Он так и думал, что у него всё под контролем и до некоторой степени доверял мне. Поэтому ничего я не брала, Брагин сам отдал мне твою картину. А я уже, отвезла её в Питер и с помощью своих людей, поменяла её на настоящий. Вот он.
Показывает на сумку.
- И, надо признать, сходство поразительное. Поставить рядом, так и не отличишь, даже энергетика есть. Здесь в Москве я должна отдать «Квадрат» Брагину, в обмен на бумажки по освобождению, но не отдала, я прямо с вокзала сюда. Видно до него дошло, что это уже не случайно - что меня нет до сих пор и связаться со мной нельзя. Но поздно, мне уже пофигу, его крючок с бумагами на освобождение. У меня уже есть паспорт и обычный и заграничный, на другую фамилию естественно, так что осталось только исчезнуть.
- А этот адрес ты как узнала?
- Прежде чем ехать в Питер, я заявила, что ничего не буду делать пока не буду знать, где ты и что с тобой всё в порядке. Вот он мне и сказал этот адрес, теперь понятно почему - хотел, чтобы я забрала тебя, от его дочери подальше. Откуда он про него знает – вопрос к тебе. Где ты прокололась, думай сама. Но то, что ты жива до сих пор, это моя заслуга, он тебя не трогал, потому что ждал меня с картиной из Питера. Но не дождался и теперь едет сюда за тобой. Так что давай поехали, а девочку лучше ему оставить.
- Нет, она тоже уйдёт с нами.
- Может у неё спросить?
Они обе посмотрели на Анну.
- Я здесь не останусь… И я тебе Лену не отдам, и пистолетом ты меня не напугаешь. Тебе сказали бери картину и уезжай, вот и уезжай.
- Спокойно, спокойно, давайте чуть позже разберёмся с этим. Аня не шуми. Уходим все вместе.
«У Халитовой, плохо потемнели глаза, она явно не ожидала такого оборота. И я не ожидала. Ситуация и так была напряжённой, а теперь просто опасной. Только бы мне подойти поближе. А может в лифте, когда уберёт пистолет? Там ближе некуда. Нет в лифте нельзя, Аня будет рядом, не дай Бог пистолет выстрелит в потасовке. На улице тоже плохо, значит здесь, до лифта, нужно с ней разобраться».
Лена и Анна быстро одеваются, подходят к выходной двери, одевают обувь и куртки. Халитова отступила на пару шагов, сохраняя дистанцию с Тархановой, и не убирает пистолет. Лицо посерело и осунулось, в глазах появился плохой блеск, она что-то решила. Это заметила Тарханова и всё время старалась загораживать Аню, от пистолета. Вдруг напряглась.
- Тихо.
Она прислушалась к шуму за дверью.
- Поздно.
Действительно, входная ручка стала медленно опускаться вниз, кто-то с другой стороны аккуратно пробует, не открыта ли дверь.
- Не смотреть в глазок отходим.
Они возвращаются из коридора в спальню, и тут в дверь бьют чем-то тяжёлым, она трещит, но удерживается.
Халитова направляет пистолет на дверь, и несколько раз стреляет. В ответ тоже раздаются выстрелы
- Зачем?
Халитова оборачивается, наводит пистолет на Аню, и нажимает на курок…