Он послушался, и сел на место.
– Слушай, Валера, ты не в себе. Ты много выпил…
– А когда это было проблемой? Все много пьют, и я в том числе. Я ничем не хуже всех остальных! Но ты решила иначе. Ты тянулась ко мне, чтобы целовать, а вместо этого начала грызть артерию! Я пытался быть идеальным! Я отрывал слова вместе с кусками сердца, а ты бросала их собакам! Помнишь, кто решал твои проблемы в школе? Кто защищал тебя от пьющего отца? Кто спасал тебя от проблем дома?
Я наклонился к ней ближе.
– Тот, кого потом выбросили на помойку, как дырявое ведро. Я бы с большой охотой отрезал пальцы и губы этому смазливому уроду, и посмотрел бы на то, как ты будешь к нему относиться. Ты же уйдёшь от него, как только он перестанет представлять из себя кого-то полезного.
– Ты несёшь чушь!
– А давай проверим?
Он в очередной раз попытался встать, но я вмазал ему с такой силой, что он откинулся на спинку диванчика. И взяв его за кисть, я провёл лезвием ножа вдоль указательного пальца. Не касаясь кожи, просто чтобы обозначить.
– Ничего не можешь сказать? Я тоже ничего не мог сказать, когда ты сказала мне, что у нас никогда ничего не будет. Я бы вышел в окно с девятого этажа, если бы смелости хватало. Я может и был трусом, но я никогда не относился к тебе с пренебрежением!
На меня уже обратила внимание охрана, и пришлось делать ноги. Легко перепрыгнув через ограду, я побежал навстречу неизвестному. Мне не полегчало, но хуже явно не стало. На этот раз я сказал то, о чём думаю. Надо почаще так делать. В итоге ноги принесли меня в один из дворов. Спальный район, далековато меня занесло. Я уселся на первую увиденную лавочку, и глянул в небо. Ночь была не такой прекрасной, как была раньше.
– Чё, жизнь, думаешь, ты победила? Поставила в безвыходное положение? Хрена с два! Придумай что-нибудь поумнее, чем подкидывать мне моих старых знакомых! Может я и сломан, но не сломлен! Тебе придётся хорошо постараться, чтобы окончательно добить меня!
Я достал из-под лавки пустую бутылку, и бросил её в небо. Упала она через несколько секунд, и разбилась о тротуар. Под лавочкой стояли ещё бутылки. Из-под пива, и одна из-под водки. В которой, кстати, была ещё четверть жидкости. Я принюхался к горлышку.
– Вроде не обоссаная…
Я сделал глоток.
– Ух, ну и водяра…
Я ещё раз посмотрел в небо.
– Вот видишь, жизнь, я нашёл что выпить, хоть у меня и не осталось денег! Я уже сильнее тебя.
Но алкоголь закончился за несколько больших глотков, и бутылка полетела туда же, куда и все остальные. В лицо судьбе. Слава богу Асмодей не появляется. Только его не хватало. Сзади послышались шаги.
– Иди своей дорогой. У меня нож.
– А у меня вилка.
– А?
Я обернулся. Передо мной в спортивном костюме стояла Алеся.
– Ты чё, следила за мной?
– Меньше под окнами у меня кричи, деятель хренов.
Она села рядом.
– Много выжрал?
– Ром, три стакана водки, бутылочка пива…
– А повод какой?
– Несостоявшееся отношения, чувство вины, тяжесть прожитых лет, осознание собственной никчёмности. Продолжать?
– Неплохо. Будто тебе сорок и ты какой-нибудь военный. И откуда такой букет?
– Так я тебе и сказал.
– Я же слышала твои крики. Наверняка что-то серьёзное. Может, я волнуюсь, откуда тебе знать?
– Да за кого? За меня? Второй год на улицах живу, не волновался никто. Сейчас как будто что-то изменилось.
– Сколько-сколько? Ты два года жил на улице?
«Надо меньше пьяным разговаривать с людьми на такие темы»
– Почти. История длинная, если честно. Сначала умерло несколько друзей в поножовщине, потом батя коней двинул, а мама стала банкротом. И теперь я стремлюсь к возвращению своей красивой и богатой жизни, бухая водку ночью на лавочке, под которой эту самую водку и нашёл.
– И как мама, не в курсе?
– Без понятия. Наверняка её посадили в тюрьму вместо меня за те тяжкие телесные. Это уже не важно.
– Почему? Родители это самые близкие люди в твоей жизни. Нельзя так говорить.
– Ты-то много понимаешь. Не вернусь я к ней. Да и денег на это нет. Я сбежал от неё, и не хочу смотреть ей в глаза. Может мне стыдно, может ещё что-то.
– А я люблю своих родителей. У меня мама врач, она очень трудолюбивая и умная.
– А батя?
– А он…не работает. Временно.
Мы замолчали. Я крутил в руках пустую бутылку, а Леся смотрела в небо, болтая ножками.
– Тяжело было жить на улице?
– Да. Я всегда чувствовал себя человеком, который должен найти свой дом. Я в нём не родился. Тот город был просто местом жительства. Я словно вечный странник. А путь у меня слишком короткий, и закончится он так же, как и начался.
– Я, наверное, должна сказать, что понимаю тебя?