Ещё три года назад, когда мне было всего четырнадцать, я прожигал жизнь. Алкоголь и сигареты были только верхушкой айсберга. Мефедроновые будни, девушки, друзья. Я всегда видел вокруг себя людей старше себя самого. Родители не видели, как я быстро взрослею, и относились ко мне как к ребёнку. Многочисленные тусовки, бессонные ночи с обдолбанными дамами, криминал, конфликты. Всё это было моей жизнью. Я был среди нас самым отъявленным гулякой и наркоманом. Мне всё время говорили, что я живу так, словно у меня два сердца. Когда этот человек, который мне это сказал, умер у меня на руках, я набил в память о нём татуировку на правой груди.
«Two of Hearts» Два сердца, проще говоря.
Когда мне становится тяжело, я вспоминаю причину, по которой я оказался на улице. И татуировка тесно с ней связана. В один из вечеров, когда нас сопровождали наркотики и алкоголь, мы с компанией из пяти человек нарвались на каких-то лысых спортсменов. Сами они были тоже пьяны, да и каждый из нас со спортом был на «ты». Но никакое каратэ и кикбоксинг не помогут против ножей. Не стоит объяснять, кто вышел победителем. Из четверых нас выжил только я. Один словил нож в горло, двое других умерли по пути в больницу. Да и я сам выжил чудом. Шрам на левой груди до сих пор покалывает, если на него надавить. Да и в суде тот парень сам признался, что метил мне в сердце. Вот только он не знал, что из-за одной генетической особенности оно у меня расположено в правой части грудной клетки. Лезвие задело только мясо. Не знаю, чем мы тогда думали. Каждый из нас знал, что деньги это сила. Но никакие деньги не воскресят их. Да и я уже не хочу. Как я смогу смотреть в глаза парням? Я скатился. Потом наступила чёрная полоса. Сначала отца убил какой-то криминальный авторитет, и отобрал бизнес. А на мать с помощью финансовых махинаций, перевесили огромный госдолг на сумму двух миллионов долларов. Даже для нашей семьи эта сумма была неподъёмной. Пришлось продать всё имущество, и перебраться в однокомнатную квартиру. Но оплачена была только половина долга. Я, конечно же, пошёл работать, не смотря на малолетний возраст, но это быстро надоело. У меня не вышло отвыкнуть от этой жизни. Красивой, полной веселья и избавленной от ответственности. В итоге я ограбил какого-то парня в центре города. Снял с него часы, украшения, отобрал даже обувь. Но меня смогли опознать, и притащили в участок. Боюсь вспоминать лицо матери в тот момент. Всё усложнял один момент. Парень не стал добровольно отдавать свои ценности, и полез в драку. Я сломал ему челюсть одной уширой в голову, но почему-то не смог остановиться. В итоге к челюсти прибавились выбитые зубы, сломанная лицевая кость и левая рука. Меня хотели отправить в колонию для несовершеннолетних. Лет на восемь. Но я смог выбраться. Отпросившись в туалет, я выбрался в окно, предварительно сперев у одного из следователей ствол и украв свои документы со стола. Меня хватились слишком поздно, я уже был в другом квартале.
Нагревшаяся трубка обожгла руку, которой я её держал.
– Твою налево! Опять завтыкал.
Я высыпал сгоревший табак, и направился в сторону своего дома, коим был одинокий подвал в районе неподалёку. Там почти не ходит милиция, да и тихо более менее. Трубку сунул в карман жилета, отложив чистку курительного приспособления на несколько часов. Жилет…помню, как я его получил. Я выследил того подонка, из-за которого за мной охотилась милиция. Вроде Лёшей его звать. Тот ещё обмудок. Я увидел его в заброшенном доме, в компашке каких-то парней. И узнал в них себя со своими друзьями. Только мы предпочитали снимать отельные номера или целые частные дома для таких посиделок. Я дождался пока он отойдёт отлить, и вломил ему кирпичом в башку. Отобрал все деньги, нож в кармане нашёл, и всё это добро вместе с жилеткой забрал. Это было больше похоже на джинсовку без рукавов. Она очень хорошо подходит под мою чёрную кофту, которая лежит дома. Они даже не заметили, как я скрылся, оставив их друга лежать в луже собственной мочи без сознания. С тех пор прошло уже больше полугода. И этим летом будет ровно два года, как я слоняюсь по улицам. Подвал, который я обжил, это лишь кратковременное облегчение моего существования. Очень сложно было оборудовать садик для выращивания табака. Как и достать сам табак-самосад.