— Новиков! Стой! Разговор есть!
Откуда-то из закромов памяти всплыло «Беги, Лес, беги»! «Самое лучшее единоборство чтобы выжить — бег» — тоже откуда-то из закромов памяти. До двери общежития осталось пять метров. О, мне повезло — дверь открыта! Охранник на вахте:
— Шляются где попало, закрыть надо было ещё пять минут назад.
И пошёл закрывать. Но поздно — толпа преследователей уже ворвалась внутрь и снесла охранника. Но это стало мне известно гораздо позже — в этот момент я блокировал входную дверь. Всё! Но расслабляться не стоит — если вздумают выносить, то долго это не продлится. А там придётся принять бой. Поэтому бита в руке была наготове. И да: в этот момент был сильный удар в дверь. За ним второй.
— Новиков! Ты не мужик! Ты трус!
Сначала хотел было что-то им ответить. Но передумал — игнорирование злит ещё хлеще. Ещё один удар — затрещала дверь, не выдержав такого варварства. На четвёртый двери бы не стало. Но четвёртого удара не было — сначала прозвучал выстрел, «Всем стоять!», какая-то возня и тишина. Через пять минут был вполне себе нормальный стук кулаком в дверь.
— Господин Новиков, вы здесь?
— С кем имею честь говорить?
— Компания «Стелс-охрана», начальник караула Светозаров.
— Подождите, разберу для начала.
За пару минут раскидал всё, чем забаррикадировал дверь. Открыл — на пороге стоял человек в чёрной униформе без каких-либо знаков отличия. Рядом с ним стоял какие-то два мужичка в штатском. Один начал производить замеры двери, второй достал из папки лист, ручку, а затем представил мне удостоверение.
— Здравствуйте, капитан полиции Южанин, можете рассказать, что произошло
— Так, стоп, а кто Светозаров?
— Я это, — ответил мужик в чёрном. — Они нашего сотрудника затоптали.
— Хорошо, а это кто?
— Ой, простите, забыл представиться, — начал тот, который с рулеткой. — Я Либман, представитель страховой компании «Лера», дочернее общество «ОперБанка». Всё имущество, которое используется как на арене, так и здесь, в общежитии, застраховано у нас. Я произвожу вычисления нанесённого ущерба.
— Теперь можете ответить на мои вопросы? — это уже Южанин ко мне обратился.
— Да, конечно.
***
Допрос продолжался недолго. Но и без него эмоции били через край. Поэтому долго уснуть и не мог. И, как само собой разумеющееся, не выспался. И припёрся на арену в состоянии, как окрестили мои игроки, э-э-э... Недоперепил? Переводчик так и не сумел перевести. Да и сам не понял как, но, пожалуй, соглашусь.
— Нападение, говоришь? — спросил меня один из членов команды. — И что теперь?
— Они нас будут провоцировать, скорее всего. У них это решающий матч — или они нас, или вылет из турнира. Третьего не дано.
— Плохо, очень плохо...
— Согласен. Придётся как-то выкручиваться.
Мы вышли на поле арены. Мы поприветствовали зрителей, они нас. Мы приготовились к борьбе. Как бы плохо они не играли, у них был шанс передохнуть. У нас — работа в поте лица. И вот, мы с Красилёвой стоим друг напротив друга. Она буравит меня взглядом, а мне как-то абсолютно без разницы.
— Сдайся, если хочешь жить! — прошипела она мне.
— Я тебя ещё за ночь спрошу, — спокойно ответил ей
Ей моя фраза не понравилась — резкое изменение выражения лица выдало её. Мяч опускается перед нами, гонг и... Меня тут же отбросило на песок. С одной стороны это было ожидаемо, поэтому удар был ослаблен тем, что я заранее сместился. Однако и того, что было, было достаточно, чтобы понять, что у них усиления. Типа огромного болта в боксёрской перчатке. Некоторым ребятам тоже прилетели знатные плюхи, поэтому они старались держаться чуть подальше от соперников. Однако и такое жульничество им особо не помогло:
— Играем парами, стараемся применять технику Дылдиной! — скомандовал Виктор.
Сначала не понял. Однако дальше произошло то, что противники понесли потери. Сначала один игрок. Потом другой. С третьим вообще удалось играть как с собачкой: трое наших, мяч то у одного, то у другого, то у третьего. Однако прибежавшие на помощь сопернику его товарищи ничем не смогли помочь — мяч был в воротах. Но некоторые мои товарищи по команде всё же пострадали от ударов усиленных соперников. И всё же мы вели со счётом пять-ноль. Как вдруг при попытке передачи мяча от одной пары до другой, игрок из команды соперников решила перехватить. Но что-то пошло не так, и мяч взорвался в опасной близости. Шлем с её головы сдуло, осколками посекло лицо, руки едва не оторвало. Она завалилась на землю, и я, как находившийся поблизости, подбежал к ней. Это была Евгения Красилёва. На неё без боли нельзя было смотреть. Дыхание сопровождалось хрипами и бульканьем.