— Оружие сдайте!
Я глянул на просившего — местный охранник в сопровождении ещё двоих.
— Да пожалуйста! — с мощным шлепком вручил ему пистолет.
Тот схватился за руку — видимо больно. Но мне всё равно. А вот этот вот «козлёнок» мне не безразличен. Постучал ему по плечу, он обернулся — да, это он. А он, видимо, уже забыл. Да побоку — левой рукой, которой стукнул по плечу, схватил его за шею, а правой со всего размаха в подбородок. Он аж подпрыгнул и грохнулся наземь с треском. Но он недолго лежал — всего-то десять секунд, попытался подняться. Однако я его схватил за челюсть, почувствовал, что она сломана. И его мычание от боли и взгляд, в котором было также много боли, это только подтвердили.
— Ещё раз попадёшься на глаза — руки сломаю! Понял?
Он попытался что-то сказать, но челюсть не позволила. Равно как и кивнуть.
— Ну и славно!
Сзади уже бежали охранники — пора уходить!
***
После всего случившегося меня начало трясти. Поэтому решил, что лучше немного похожу, погуляю. Да что же это за необходимость такая — кого-то убивать? Зачем? Только рейтинга для? Вам войны недостаточно?
Примерно с такими мыслями бродил среди развалин. И если в Воронеже все руины и разруха производили исключительно унылое впечатление, то здесь было как-то… не знаю — спокойно, что-ли? Вроде бы да — здесь тоже присутствовали следы взрывов. Но всё равно…
И вот, пока гулял, дошёл до руин, предположительно, какого-то храма. Как определил? Количество стен — парочка мелких помещений внутри имелась. А ещё — далеко впереди был небольшой перепад. В середине которого был выпирающий вперёд отросток. Я зашёл внутрь. Это было что-то: здесь прямо веяло покоем.
— Что, парниш, пришёл помолиться?
— А? Кто здесь?
— Не бойся.
Я обернулся — за спиной, в углу, сидела маленькая женщина в годах с платком на голове. На её губах была улыбка, без ехидства. Простая добрая улыбка. А затем она подошла ко мне.
— Ну что, милок, рассказывай. Я же вижу, что тебя сюда не просто так привело.
— Ну не знаю. Я просто гулял, осматривал всё. Вот и заглянул в очередную руину.
— Да? Эх, молодёжь! Ничего просто так не бывает. Я видела, как ты смотрел развалины домов — просто вокруг обходил или же мимо шёл. А сюда — именно зашёл.
Она вздохнула, осмотрелась, затем взяла меня за руку и подвела к перепаду.
— Вот там раньше был алтарь.
— А какому богу тут молились?
— Тому, который сотворил всех и вся.
— А вы его видели?
— Его надо чувствовать. Слышать, понимать. Вот тебе здесь хорошо?
— Да. Но…
— Вот видишь? Это он тебе подсказал, — и указала пальцем в небо.
— Да? И что?
— Значит, ты ему нужен.
— Сейчас будете мне про «возлюби ближнего» рассказывать? — ко мне как-то приходили такие «проповедники». И к ним у меня явное отвращение.
— Нет. Я ведь вижу, что тебя что-то гложет.
Да какое ей дело до меня? Свободные уши нашла? Ладно, попробуем.
— Да! Да — я сегодня убил человека! Который хотел убить меня! И что? Где он был, ваш бог?
— А ты его звал?
— А надо было?
— Ну вот представь — ты пришёл туда, куда тебя не звали. И выяснил, что ты там — не нужен. Чтобы ты сделал?
Гнев бурлил во мне. Но тихий голос разума шептал, что эта бабушка права. Всё то, что происходит на арене, воля людей. И Бог тут не причём.
— Да, — уже успокаиваясь, ответил ей, — вы правы.
— Вот видишь?
— Но что теперь?
— Ты, слышу по говору, не просто не местный. Ты вообще иностранец?
— Нет, там история долгая. Проще — я не помню русский. И не умею на нём говорить.
— Ничего себе! Ты же с этими приехал, как они… телевизионщики?
— Да, я участник.
— Ты парень взрослый, ты сам выбрал путь. Бог сам тебя рассудит, прав ты или нет. Но, — тут она глянула на меня с хитринкой, — как деревенская девчонка скажу тебе: начал драться — иди до конца!
— Спасибо.
— А знаешь, мне нравится тут бывать, — продолжила она. — Тут же раньше был наш сельский храм. Во время войны он выстоял, а после — его специально разрушили. Да и от деревни ничего уже не осталось. Эх.