С любовью, твой отец Сергей Виннер».
Как Олег я к нему равнодушен. Но как Ярослав… Да, я его ненавидел, но теперь у меня слёзы наворачиваются. Так, спокойно! С отцом мы уже не увидимся — судя по слою пыли в квартире тут уже несколько лет никто не живёт. Куда он делся — позже узнаю. А сейчас — мама!
***
Вот она, лечебница нашего города. Захожу внутрь.
— Здравствуйте, а где лежит Светлана Николаевна Виннер?
— Простите, а вы ей кто?
— Официально, по документам, никто. Олег Сергеевич Новиков. Однако по биометрической базе города — её сын, Ярослав Сергеевич Виннер.
— Так вас как записать? — возмутилась регистраторша.
— Повторяю: я. Официально. Олег Сергеевич Новиков.
— А чего вы мне тут лечите, что вы — её сын? Он погиб четыре года назад.
— Пустите, пожалуйста. Мы с ней сами разберёмся.
— Ладно. Палата номер триста шестнадцать. Она одна там лежит.
— Спасибо. Кстати, а это куда идти?
— Ох, там, направо, лестница. Поднимайся на третий этаж. Там найдёшь.
— Спасибо большое!
И побежал. Всё, я на третьем. Итак, где здесь шестнадцатая палата? Хм-м-м. Так, слева палаты, и справа палаты. Налево — 7, 8, направо 9 и 10. Значит направо. Бегу аж в самый конец коридора. Фух, сорок метров одолел. Так, ага, 315 и 316. Сюда. Захожу, и вижу печальную картину: как и предсказывала эта Елена Петровна, мама лежит овощем. Глаза смотрят в одну точку.
— Мам, мама, это я, Ярик, твой сын.
Что-то, видимо, задел в её голове. Потому что она медленно повернула голову ко мне. Затем:
— Ярослав, сыночек! Я тебя ждала!
Я кинулся к ней, и мы с ней обнялись. На её лице появилась улыбка, из глаз лились слёзы.
— Я верила, что ты жив! Даже папке твоему, покойному, говорила это!
— Мам, так папа умер?
— Да, и я не выдержала. А теперь, когда я тебя увидела вновь, можно спокойно и уйти.
— Но… Мам, мам!!!
Она умерла. Тихо, спокойно, с улыбкой на лице. Она дождалась. Она обрела покой. Но мне это успокоение не принесло. Я нашёл внутренний переговорник, и вызвал врача на освидетельствование.
— Что, отмучилась она? — спросил с порога врач.
— Наверное, — недовольно ответил ему.
Он подошёл ближе:
— Эх, вот бы все так уходили на тот свет — с блаженной улыбкой на лице. Видать, признала в тебе сына.
— Я и есть её сын! — и пошёл на выход.
Как хоронят в летающих городах — лучше не видеть. И не знать. Поэтому пусть это делают те, у кого нервы это выдерживают.
***
— Господин, она его признала.
— Кто кого признал?
Глава рода Хипштейнов не очень любил, когда его отвлекают.
— Светлана Виннер в Олеге Новикова признала сына! Она на минуту буквально пришла в сознание.
— И?
— А потом умерла.
— Понятно. Спасибо, свободен.
Прислужник ушёл. «Нда, хорошего человека мы на борт приняли. Нам, в скорости, каждого шага бояться теперь?» — думал глава рода, вспоминая события старины глубокой.
После чего сел в кресло. «А что, было бы лучше, если бы Виннерам сказали, что Яша убил их сына, и за решётку его? Другие рода не поймут. Да что думать о том, что было? Как сейчас это вывернуть?». Он почесал свой лоб, но это ему не помогло. Он понимал, что Ярослав, или Олег, неважно — захочет с ним встретиться. И по хорошему, надо его переманить на свою сторону.
— Викторию Колл ко мне, — коротко бросил он в Интерком.
— Звали? — она прибежала менее, чем через минуту.
— Да, рассказывай, как всё было.
— Вы не будете против, если я присяду?
— Да, присаживайся.
— Спасибо, — она уселась на один из свободных стульев. — В общем: вы были правы. Он всё вспомнил только в школе.
— Ага, то есть то место, которое у него было связано с наибольшей ненавистью. Плохо.
— Почему?
— Всё просто: если это место ассоциируется с чем-то плохим, то тут одно из двух. Либо он начинает менять всё вокруг себя.
— Либо?
— Либо уйдёт туда, где было хорошо.
— А что плохого во втором варианте? — с искренним непониманием, хлопая глазками, ответила Виктория.
— Плохо то, что такой перспективный парень может оказаться на службе у другого рода. А знает он не в пример больше, чем любой из нас.
Повисла тягостная тишина. Было слышно, как ресницы Виктории шелестят в такт её морганиям. Глава рода встал, немного походил взад-вперёд, затем вернулся в своё кресло.
— Он в квартире на минус шестом?
— Нет, он попал в квартиру родителей на минус пятом.