— И что же дальше с вашим родом?
— Вымирает. Не поверишь. Когда у меня начали рождаться дети от одной жены, от другой, то только от третьей родился Мишка. Да и тот обалдуй — пару лет назад погиб в Африке. Решил устроить скоростной заплыв с крокодилами. Эх-х, — тяжко вздохнул он. — Но от него осталось двое сыновей — Яшка и Сашка. И если Яшу ты знаешь, то Саша — полная ему противоположность. И, возможно, что именно он даст роду жизнь. А на тебя… Веришь, нет, но если бы не те чудовищные события, что сделал Яша, возможно, я бы тебя привёл бы как бастарда или дальнего родственника в главенство рода. Но… Что есть, то есть. Сделанного не воротишь.
Мне больше нечего было спрашивать — вопросы кончились внезапно. Других вопросов у меня особо нет. В доме воцарилась тишина. Никто её не хотел нарушать. Однако дальше сидеть смысла не было. Поэтому я коротко попрощался с Симеоном Соломоновичем, и пошёл в квартиру родителей.
По пути шёл и думал: вот я здесь. Узнал ответы на мучившие меня вопросы. Что дальше? Устроиться здесь на работу? Завести здесь семью? Наверное да, так и надо будет. Но как же Ольга? А что Ольга? Она всем видом меня отталкивает от себя. Зачем? Ах, оставить её бы в покое. Но, наверное, не судьба.
И вот, я перед дверью в родительскую квартиру. Хочу ли я туда? Надо. Не важно, хочу или нет — день насыщенный. Спать охота. Открываю дверь, закрываю глаза, включаю свет, открываю. Ольга? Да быть не может, на всякий случай потряс головой — морок спал. Не, надо однозначно спать ложиться.
Снилось мне озеро, где мы с Ольгой выехали первый раз из города. И говорили мы с ней о всяком, а не только о болезнях, респираторах. И почему-то было ощущение, что что-то есть в нижнем мире, что надо найти. И это очень важно. И, более того, это связано с Ольгой и моей прошлой жизнью.
Наутро, проснувшись, не вспомнил ничего из сна. Было только ощущение, что было очень хорошо. И хочется ещё раз. Туда же. Итак, чем займёмся? Надо бы по хорошему заняться чем-то, что будет приносить эквивалент хлеба с маслом. А чем? Ладно, пошёл в администрацию.
***
Удалось устроиться на работу — техник в порту. В принципе ничего такого особо сложного не было. Если что-то серьёзное происходило — приходили инженеры и меняли узел. А тот узел уносили в ремонт. Или что они с ним делали — не ясно. Нравилась ли мне моя работа? И да, и нет. Меня больше напрягал тот факт, что я живу как в какой-то летающей клетке. Свобода, по факту, ограничена куполом. Как известно — что имеем не храним. Вот и я также: мне не хватает Олиного голоса, мне не хватает того дикого драйва «Воляны», я даже заскучал по «Месту под Солнцем». Но какой резон мне бежать вниз? Там, кроме «Воляны» и дома, где она стоит, у меня ничего и не осталось. Ольга меня не простила за мой уход на шоу.
Очередной раз идя домой, в основном, изучать ту литературу, что накопил батя, не сразу обратил внимания, что меня кто-то зовёт.
— Ярослав! Ну обернись, не узнаёшь, что ли? — голос явно был женским.
И, что самое важное, знакомым. Я обернулся — на меня смотрела кареглазая блондинка, до боли похожая на Ольгу, и одновременно с этим совершенно непохожую. И, более того, раньше её лицо было не таким серьёзным, как сейчас. Маша Миронова.
— Здравствуй, Мария. Только Ярослава нет — есть Олег Новиков.
Она подошла ко мне ближе. Спросите, как я к этому отнёсся? Что-то там в груди? Нет, был бы я Ярославом Виннером, который бы выжил, может бы ещё был бы какой-то букет чувств. А теперь — нет.
— Я рада, что ты жив!
— Спасибо.
Было видно, что она хочет чего-то сказать, но боится. Или стесняется. Не знаю. Но понимаю, что это нужно от неё услышать. Иначе дальше может быть только хуже.
— Ты не рад меня видеть? — уже явно намекает Маша.
— Если ты про чувства, то… Ох, знаешь, если бы не эти несколько лет, то, быть может, они ещё были бы. Но за эти пять лет столько всего произошло, что…
— Что? Ты меня разлюбил?
— Нет. Именно благодаря тебе я вспомнил всю свою жизнь. Вернее говоря — увидев твою фотографию. Услышав твоё имя. Но…
— Но?
— Это первая любовь. Которую уже не забудешь никогда. Даже если мы будем далеко. И у каждого будет своя судьба. Ты уже устроила свою жизнь с Яшей.
— Я его ненавижу. И его родителей. И его деда. И своих родителей за то, что обручили с этим противным Яшей. Который хотел убить тебя! Ох, как мне было плохо тогда, когда я осталась одна. Ни один из этих яшкиных прихвостней не пришёл ко мне, не попытался утешить! Знаешь, как это было больно. И нет — это не физическая боль. Тебе этого не понять — я ревела так, что пол был мокрый. А потом, когда меня начало отпускать, никто, абсолютно никто, не поинтересовался тем, что я чувствую. Даже родители куда-то ушли. Всё, младшая дочка выпустилась! Наконец-то можно расслабиться.