- А-а-а, Мирон явился, - сказала она, разочарованно махнув рукой, - Опять ты опаздываешь, дружок, - заметила он, поправляя свои забавные круглые очки.
Диана, стоящая еще в коридоре, из-за спины Мирона сразу и не разглядела, что за полупрозрачными фиолетовыми стеклышками очков скрываются два темно-фиолетовых глаза (впрочем, как и у всех сидящих в классе учеников).
- Можно? – повторил Мирон, закатив глаза при словах учительницы.
- Можно! – раздраженно ответила дама, - И только потому, что ты привел ко мне эту прекрасную девочку, - сказала она, вмиг переменившись в лице, - Диана, верно?
- Да, здравствуйте, - кивнула девочка, проходя в класс вслед за Мироном.
- Здравствуй, здравствуй, - добродушно кивнула учительница, - За последнюю парту не садись, она зацвела.
Класс выглядел обычно и необычно в тоже время: двухместные парты в три ряда, учительский стол и доска. Но, вместо стульев у массивных дубовых столов с резными ножками в виде когтистых лап стояли такие же дубовые скамьи. Школьная доска оказалась не зеленой, а деревянной, под стать всему интерьеру. В конце класса стояли застекленные фиолетовыми стеклами дубовые шкафы, в которых лежали массивные книги и, кажется, те самые очки для созерцателей, о которых двойняшкам рассказывали ребята.
А что касается последней парты, то она действительно зацвела, как бы это странно не звучало – по всей ее поверхности виднелись капельки смолы, а смола на скамейке оказалась даже смазанной (наверное, какой-то несчастный уже успел сесть на липкое сиденье). В некоторых местах проглядывали короткие веточки с крошечными зелеными листочками и еще не распустившимися бутонами цветов.
Мирон, усевшись за четвертую парту первого ряда, поздоровался с двумя сидящими сзади мальчиками, хлопнув обоим по рукам.
- Садись, подруга, - ухмыльнувшись, кивнул он Диане, поправляя капюшон.
- Подру-у-у-уга? – ухмыльнулись сидящие сзади, подавая Диане руки для приветствия.
Девочке показалось, что вся троица была друг на друга похожа не только одинаковыми мантиями – толи схожий наглый взгляд, толи презрительная ухмылка… Впрочем, друзья часты бывают похожи между собой.
«Трех Миронов я точно не вынесу», - подумала Диана, здороваясь с ребятами.
Через пару секунд учительнице все же удалось успокоить шумный класс, хлопнув рукой по первой парте среднего ряда (Сидящие за ней девочки, до этого весело болтающие с подружками за партой сзади, даже вздрогнули.).
Диана уловила себя на мысли о том, что она резко выделяется на фоне черных фигур, сидящих за партами. Светлые велюровые кеды, джинсовые шорты, белая футболка и такой же белый легкий кардиган – все то, в чем она еще вчера гуляла в Москве по заброшенному дому вместе с братом, никак не сочеталось с черными мантиями всех присутствующих (ей стало немного неловко, что и говорить).
- У вас учительница такая… м-м-м… яркая, - шепнула Диана Мирону, - И парты такие…
- Меня зовут Евгения Глебовна, и я веду «цветотеорию», - представилась учительница, глядя на новоприбывшую, - И ученикам, и учителям положено ходить в мантиях, но для меня сделали исключение, потому что, во-первых, я очень яркая личность и мне необходимо самовыражаться, - сказала она с таким гордым видом, что все, сидящие в классе, захихикали.
- Ага, яркая, - усмехнулся Мирон в ответ девочке, - И странная.
- А ВО-ВТОРЫХ, - повысила голос Евгения Глебовна, - я веду самые важные уроки в вашей жизни - уроки о цветах, которые вы, мои дорогие созерцатели, видите в своих видениях. Поэтому я, как никто другой должна собой символизировать своеобразие цветовой гаммы.
- Ну да, ну да… САМЫЕ важные уроки в моей жизни, - усмехнувшись, покачал головой Мирон, - И она нам это повторяет на каждом своем уроке.
Поглядывая на Диану, учительница, совсем забывшись, начала рассказывать какую-то невероятную историю о том, как однажды, будучи еще двадцатипятилетней молодой девушкой (и, конечно же, очень симпатичной), она надела на свой урок ярко-зеленое платье вместо мантии, и поняла – это именно то, что необходимо лицезреть ученикам на ее уроках. Но, забегая вперед, скажу, что этот невероятный рассказ, закончившийся, в конце концов, философскими рассуждениями о том, «что было бы, если бы весь мир стал черно-белым», продолжался, чуть ли не весь урок. Поэтому, давайте лучше обратимся к Мирону – он, кажется, что-то задумал…
- Я щас, - шепнул он Диане, поднимаясь со скамейки.
Пока Евгения Глебовна, продолжая свой рассказ, мечтательно рассматривала картину с изображением чего-то непонятного, похожего на разноцветные кляксы, мальчику удалось пробраться к застекленному дубовому шкафчику и вернуться незамеченным за свою парту.