Мечислав указал на букву С у одного из углов треугольника.
– Это усадьба Станиславово, соответствует имени Станислав. Дальше… – историк передвинул палец, – A – усадьба Августово, соответствует имени Август, а дальше… – Мечик перевёл палец на последний угол треугольника, – усадьба Понемунь, первая буква П, как в фамилии Понятовский. Станиславово, Августово, Понемунь – Станислав Август Понятовский. Эврика! – торжествовал историк.
– Вот это и есть имена, сложенные рыцарем в треугольник, – добавил Мечислав, немного успокоившись.
– Ты прав, я уверена! – радостно сказала Вика.
– Да, это уже что-то, начало положено, – улыбаясь, проговорил Владимир.
В этот момент Мечик взглянул на невыразительного человека с бокалом вина. Тот продолжал сидеть и пить, но уже, казалось, не обращал на компанию никакого внимания.
– А давайте съездим в эти усадьбы и посмотрим, – предложил Мечислав.
Молодые люди расплатились и отправились в усадьбу Станиславово. Небольшой дворец с монограммой короля, старые деревья, остатки ворот и два флигеля. Перед главным фасадом изящной резиденции, в вестибюле которой друзья осмотрели две шикарные старинные печи в стиле неоготики, стоял неподписанный памятник. Дальше они посетили Понемунь. В этой усадьбе историки видели изуродованную пристройками неоготическую часовню, небольшое строение, смахивающее на дом Мицкевича в Новогрудке, и сам дворец короля, от которого осталось немногое. Друзья также не отказали себе в удовольствии спуститься в огромный овраг, раскинувшийся бок о бок с бывшей резиденцией. Напоследок они отправились за Неман в усадьбу Августово. Королевский дворец в ней не сохранился, но на месте была часовня, построенная аристократами, владевшими усадьбой после короля. Эта небольшая часовня с куполом, представляла из себя редкий тип постройки – скрытая ротонда. Она была прямоугольной снаружи, а её зал – круглым.
Затем молодые люди засобиралась по домам. Владимир должен был жить у Мечислава. Вика же отправилась в дом, где жила во время редких приездов с учёбы, когда она покидала Вильно, и возвращалась в родной Гродно.
Холодный вечер наступал в городе, и зажигающиеся огоньки будто бы пронизывали каждого проходящего мимо них насквозь. Густой, сырой воздух, ползал под одеждой, наполнял собой лёгкие людей, спешащих домой с работы, щипал им глаза. Туман сгустился и играл со светом, рисуя тысячи световых снопов, которые обволакивали улицы как паутина, гигантского паука, притаившегося где-то на крышах высоток, полных людских фигур, мелькавших в ярких, светящихся окнах.
Пару раз, среди тумана, Вике казалось, что за нею идёт какой-то человек и почему то вспоминался профессор Литвакас. Наконец неспешные шаги девушки услышал её родной дом – большая красная высотка, в элитном районе.
Вика была из хорошей и небедной семьи, ни лишённой тяги к прекрасному. Отец её был художником и, видимо, поэтому сама Вика прекрасно рисовала. С детства девочка тянулось ко всему красивому, и была упорна в учёбе.
Зайдя домой и раздевшись, девушка отправилась в душ. Через полчаса, укутав свою точёную фигурку в белый пушистый халат, она зашла в спальню, где стояла её большая удобная кровать. Рядом лежала книга Эдгара По раскрытая на стихотворении «Сон во сне». Она видела, что всё вокруг как будто расплывалось. Обычно к ней не приходили сны, но на это раз, как только она закрыла глаза, её сознание провалилось в омут полный видений…
Глава 4. Сон Вики
Большой овальный зал был слабо освещён свечами, потрескивающими в золоченых подсвечниках. В красивом резном кресле, положив ноги в сапогах на бархатную подушку с кисточками, сидел человек, казавшийся погружённым в глубокие раздумья. Серебристые пряди на его голове делали его похожим на седого старика, вспоминавшего деньки беззаботной молодости. Шелковые одежды и орден в виде звезды, на груди, поблёскивали в полумраке. Он теребил пальцами кружевной платок. У человека были большие глаза и орлиный нос. На некотором расстоянии от него в почтительной позе стоял старик с большими усами, подпоясанный огромным расшитым золотом поясом. Можно было догадаться, что это подданный сидевшего в кресле.
– Ваше Величество, – мягко сказал усатый слуга по-польски, – тот, кого вы изволите ожидать – здесь.