Саша нахмурился, но промолчал, и Даня, ободренный его реакцией, продолжил:
- Он согласен с тем, что нужно обратиться в Интерпол.
- Только не в этой стране, - Саша покачал головой, хмурясь еще больше. – За границей – да, может быть. Но не здесь.
Даня снова запустил пальцы в его волосы. То, как скользили между ними пряди, его успокаивало.
- Не думаю, что они не догадались поставить пост и в аэропортах. Для этого не нужно много людей, достаточно одного-двух, чтобы следили за пассажирской базой по компьютеру. Как только билет на твое имя будет куплен, они его засекут. А потом встретят у трапа самолета с распростертыми объятиями.
- Мне нужны другие документы, - Саша выдохнул и встал.
- Нужны, - согласно кивнул Даня и протянул руку: - Дай, пожалуйста, свой телефон. Хочу позвонить отцу. Ему все равно нужно сообщить твой новый номер.
- Собираешься попросить его о помощи? – Саша заметно напрягся, но телефон отдал.
- У него есть возможности, - Даня пожал плечами, стараясь говорить как можно безразличнее.
- Даня… прости, - Саша вдруг оказался рядом. Заглянул в глаза, обнял.
- За что? – Даня сглотнул.
- За то, что встал между вами.
- Саш… - Даня опустил голову, не зная, что сказать. Да и что тут можно было сказать? Что Саша ни в чем не виноват? Это не было бы правдой. Но и ложью бы тоже не было. Они все виноваты. Или никто. – Саш, извини, мне нужно позвонить, - мягко убрав его руки, Даня встал и подошел к окну. Отец взял трубку почти сразу.
- Это я, - Даня старался говорить сухо и короткими предложениями. Так, чтобы голос не выдал его. – Это новый номер Саши. И еще… Ему нужны новые документы. Паспорта, виза. Все на новое имя.
- Это займет время, - отец отвечал также сухо.
- Выбора все равно нет.
- Я займусь этим. Дай мне Сашу, пожалуйста.
Даня на секунду прикрыл ресницы, а потом медленно протянул телефон стоящему за его спиной Саше:
- Тебя.
И когда тот взял трубку, снова отвернулся к окну. Хотелось уйти из комнаты вообще, но сдвинуться с места он почему-то не мог. Его словно парализовало. Но когда за спиной раздался тихий, отчаянный вздох, его буквально развернуло на месте. Саша стоял перед ним, опустив голову и плечи.
- Он отпустил меня, - спокойно, почти мертво произнес он, медленно поднимая голову и глядя в глаза Дани со страхом. – Сказал, что я свободен от своего обещания и что больше не нужен ему.
Сердце Дани забилось где-то в горле. Но счастливый смех застыл на губах, как только Саша вдруг закрыл лицо руками. Его плечи вздрогнули, и Даня рванулся к нему. Обнял, прижал крепко:
- Все будет в порядке. Я… всегда буду рядом, - он шептал, захлебываясь воздухом и эмоциями. – И больше никогда не оставлю тебя одного. В темноте.
Саша в его руках замер на миг и дернулся назад, отшатываясь:
- Откуда ты знаешь про… - он не договорил, но Даня его понял.
- Отец сказал, что ты боишься темноты, - чувствуя себя почему-то виноватым, пояснил Даня.
- Это с детства, - глухо произнес Саша и, стараясь не смотреть на Даню, вернулся в кресло. Подобрал под себя ноги и обнял руками колени. – Брат решил однажды пошутить надо мной со своими друзьями, когда я был совсем маленький. Я был любопытным, а еще очень любил страшные сказки. В тот день он как раз рассказал одну про то, что в нашем подвале когда-то убили человека, предварительно выколов ему глаза. И что теперь его неуспокоенный дух ищет там на ощупь своего убийцу. Я не поверил. И он предложил мне проверить самому. Они привели меня в подвал и просто заперли там. В кромешной темноте. Я никогда не был в подвале и не знал, что за все это время туда никто не спускался, и паутина свисала почти до пола. Она колыхалась на сквозняке, но я не видел этого. Только чувствовал, как лица и шеи касается что-то холодное, легкое. От шока и страха я потерял сознание. А Андрей… Я спрашивал его, но он уже не помнит, как вытаскивал меня из этого подвала. А я сам запомнил только то, что было холодно, темно и страшно, а потом вдруг стало тепло и светло. И Андрея. Он смотрел на меня, звал по имени, а вокруг него был солнечный свет. С тех пор… Я плохо переношу темноту в одиночестве.
- А твои сокурсники? – осторожно спросил Даня. – Они узнали об этом, да?
Саша нахмурился:
- Они напились. И один из них вспомнил, как у меня случилась истерика на первом курсе, когда неожиданно в общежитии выключили свет.
- За что они тебя так? – Даня медленно подошел и присел перед ним на корточки. Почти силой заставил расцепить пальцы и принялся целовать ладони. Саша поднял на него тоскливый и умоляющий взгляд:
- Я сам виноват. Никогда не ходил с ними на вечеринки, не участвовал в их развлечениях. И учился лучше всех. Этих причин оказалось достаточно.
Даня поцеловал его запястье.
- Даня, я не маленький, - Саша старался, очень старался говорить сердито и холодно, но Даня слишком хорошо слышал в его голосе тоску, обыкновенную тоску по человеческому теплу и ласке.
- Нет, ты маленький,- Даня поднял голову и мягко улыбнулся. – Иди ко мне, - он встал, протянул руки, и Саша, не раздумывая, поднялся следом. Даня принял его в свои объятия и принялся осыпать легкими поцелуями лицо.
- Даня, ты же знаешь, как я ненавижу жалость, - Саша подставлялся под нежные поцелуи. Даня тихо фыркнул:
- Я не жалею тебя. А просто люблю, - его ладонь опустилась на «молнию» домашних джинсов. – Ты позволишь?
- Да, - Саша улыбнулся одними кончиками губ.
…Желание и нежность. Желание и любовь. Не сводящая с ума страсть, не кипящая лава в венах вместо крови. Даня ласкал Сашу, рисуя узоры кончиками пальцев на его коже. Невесомо целовал любимые губы. Перебирал тяжелые пряди и тихо стонал от переполняющих его чувств. Смотрел в полные тумана глаза, ища там следы и знаки, а потом снова и снова повторял, обжигая дыханием:
- Люблю… Люблю… Люблю…
…Они двигались навстречу друг другу так, словно были единым целым. Идеально подогнанными деталями. И Саша не требовал ускорить сводящий с ума ритм, лишь слабо стонал, подставляясь под поцелуи Дани и лаская его сам. Спина, плечи, бока… Даня таял, выгибался, стремясь продлить эти касания, эту ласку. А Саша только улыбался и, подаваясь движениям внутри себя, заставлял Даню снова и снова целовать дарящие ему неземное блаженство губы…
…Дрожь, вскрик, мучительный стон. Сладкая агония, маленькая смерть в руках любимого. И в целом мире они только двое…
- Знаешь, я долгое время ненавидел тебя, - глухо произнес Саша, рисуя кончиками пальцев узоры на груди Дани. Его голова лежала у него на плече, а пальцы Дани перебирали спутанные пряди. После занятия любовью они лежали так тесно прижавшись друг к другу…
- Почему? – Даня чуть повернул голову, прижимаясь щекой к волосам.
- Ты заставлял меня чувствовать. Мне казалось, что я люблю Андрея. Именно люблю. Но когда появился ты, все вдруг изменилось. Я не понимал… Никогда не чувствовал ничего подобного, но не мог избавиться от мыслей о тебе. Сначала я думал, что просто хочу тебя. Ты заставлял меня изменять Андрею даже в мыслях. И за это я тоже ненавидел тебя. И старался обидеть тебя, уколоть побольнее. Хотел оттолкнуть тебя. Смешно, да? Я взрослый человек, но, получается, что ты – моя первая любовь, - Саша на мгновение замолчал, и Даня, чувствуя, что еще немного, и от переполняющего его счастья он закричит, уткнулся лицом в макушку. – Я ошибся, приняв чувство к Андрею за любовь. Я восхищался им еще с детства. И когда он вытащил меня из этого подвала, мне стало казаться, что он – мой ангел-хранитель. А когда он забрал меня из дома после… после того… Я не знаю, не понимаю, как это случилось. Возможно, он просто истосковался по теплу, а я хотел почувствовать себя защищенным… Я действительно не знаю, как это случилось, но мы переспали. Для меня это был первый опыт с мужчиной, но он мне понравился. А потом… Я не знал, что такое настоящая любовь. С Андреем мне было хорошо и спокойно, он был хорошим любовником. Мне казалось, что я счастлив. Но с твоим появлением все лопнуло, как мыльный пузырь. Но там, на Острове, я считал, что это всего лишь желание моего тела. А когда мы вернулись и начали встречаться… Я метался между тобой и Андреем, каждый раз собираясь поставить точку. Потому что жить так было невыносимо. Я обманывал Андрея, я обманывал тебя. И себя я тоже обманывал. И когда мы расстались в первый раз, мне показалось, что у меня есть шанс вернуть себе то спокойствие и то счастья, что было у меня до твоего появления. Но я смотрел на Андрея уже другими глазами. Он оставался моим ангелом-хранителем, я действительно люблю его и сейчас, но моя любовь к нему другая. Он рассказал мне о Славе, рассказал обо всем. О том, как сильно любит меня, и я решил, что теперь отвечаю за него. И не могу его оставить. Потому что это было бы двойным предательством. А потом… Позвонил ты. Сказал, что разошелся с Женей, и всё рухнуло во второй раз. Мой мир просто рассыпался, как карточный домик. И твое признание привело меня в ужас. Потому что жизнь вдруг стала похожа на кошмарный сон. Знать, что мое чувство взаимно, но вместе нам не быть… Меня так тянуло к тебе, я сходил с ума от желания просто увидеть тебя. И когда Андрей выставил меня из дома, а ты забрал… Все стало одновременно легче и сложнее. Ты был рядом. Но я чувствовал себя виноватым в том, что случилось с Андреем. Я видел, как ты смотришь на меня, но мне казалось, что если я лягу в твою постель, пока он в больнице, это будет предательством еще худшим. А потом его выписали. И тебе стало хуже. Этого мне хватило, чтобы я потерял голову. Знаешь, те дни, когда мы были вместе, я чувствовал себя по-настоящему счастливым несмотря ни на что. Так хотелось сказать тебе, что люблю, еще тогда, но что-то мешало. А потом мы поссорились, и ты ушел. А тут еще свет выключили… Прости, я даже не подумал о том, чтобы позвонить тебе. Мне показалось, что ты тогда ушел навсегда, и я тебе больше не нужен. Я ведь так обидел тебя… И была больница, лекарства. Андрей снова привез меня к себе, но мне казалось, что из меня сердце вырвали. Ты не звонил, не приходил. Я думал, что тебе плевать на меня. Что я сам своими руками все разрушил. Я столько раз хотел тебе позвонить, но боялся услышать твой безразличный голос. А когда ты привез мои вещи, умерла последняя надежда. И если бы не это покушение… Когда я понял, что больше уже могу не увидеть тебя, все снова изменилось. И я не мог уйти, не сказав самого главного, - Саша поднял голову и, глядя Дане прямо в глаза, тихо шепнул: - Я люблю тебя.