Больше всего Даня боялся причинить Саше боль. Сейчас, в темноте, он не мог видеть его лица, а, значит, не мог контролировать происходящее. Он колебался, сомневался, отбросив подальше собственное, уже отзывающееся болью во всем теле желание. Но Саша сам направил его в себя. Сам подался вперед, впуская до упора. Только тихо застонал, мешая в этом стоне боль и сладость. И Даня сдался. Беспорядочно целуя выгибающееся под ним тело, он двигался медленно, размеренно, жадно ловя тихие стоны и вскрики.
- Еще, пожалуйста, еще… - Саша метался, жар его тела обжигал. Он просил, требовал, умолял. Но Даня сжалился только, когда Саша болезненно вскрикнул от слишком сильного и глубоко движения. Вскрикнул, а потом долго, протяжно застонал. Сладко. Мучительно. И Даня сорвался. Сжал бедра и жестко кинул себя вперед, вглубь сводящего с ума тела. Вечность, сжавшаяся в секунды, и взрыв под веками. Тьма распалась на осколки. Еще секунда и горячие капли на его руке превратили острые кусочки темноты в лепестки черных роз. Они замерли в воздухе, а потом опустились на них, укрывая словно мягким покрывалом.
…Ему снился красивый, яркий сон. Песок, пальмы и мерно катящий свои волны океан. Они вдвоем. И море нежности. Она слепила глаза, но почему-то с каждой секундой ее сияние становилось нестерпимее. Даня открыл глаза и тут же зажмурился от луча света, ударившего в лицо. Услышал чьи-то отдаленные голоса и тут же инстинктивно закрыл собой спящего рядом Сашку.
- Эй, парни, с вами все в порядке? – от хриплого, какого-то безбашенного голоса Даня расслабился. – Держитесь, мы сейчас вас вытащим.
Луч мощного фонаря ушел куда-то в сторону, и Даня облегченно выдохнул. Пожарные.
- Даня? – Сашка пошевелился и открыл глаза. В полумраке, после сна он выглядел настолько возмутительно милым, что Даня не удержался и, забыв о том, что у них над головой ходит куча народа, нагнулся к нему и глубоко, сильно поцеловал.
- Все хорошо, - после почти минуты сладкого поцелуя Даня отстранился и потянулся к еле различимой куче тряпья. Похоже, это и есть их одежда. – Пожарные открыли люки. Так что, - он подал севшему Саше его джинсы, - одевайся и полезем к солнышку.
Пока тот одевался, Даня закончил приводить себя в порядок и, пользуясь льющимся через открытые люки светом, прошел в глубь их убежища. Где-то тут должна быть лестница. Так и есть, вот она! Даня потянул на себя старую, но довольно крепкую лестницу и вынес ее на свет. Приставил к люку и повернулся к Саше:
- Ты готов?
Саша только вздохнул и подошел к нему. С легкой тоской оглядел приютившее их помещение. Даня тихо фыркнул, отлично его понимая:
- Ты больше не боишься темноты?
Саша покачал головой, улыбаясь:
- Нет. Теперь у меня другие воспоминания о ней.
- Я рад, - выдохнул Даня и подтолкнул к лестнице. – Давай. Пора выбираться.
А наверху их ждал отец.
Сначала Даня не понял, куда именно Саша так напряженно смотрит. А потом проследил за его взглядом и успел только коротко выдохнуть, оказавшись в крепких, уже почти забытых руках отца.
- Даня, Данька, сынок… - тот обнимал Даню все крепче. – Я так боялся, что ты не вспомнишь об этом месте. - Захлебнулся словами, и Даня, еще не веря, медленно поднял руки, а потом сам прижался к отцу. Стиснул куртку, зарылся лицом в его плечо и застыл, глотая непрошенные слезы. Так давно… Он так давно не чувствовал этого.
- Отец… Папа… - чувствуя себя маленьким-маленьким мальчиком, он все сильнее обнимал его, словно пытаясь спрятаться в его руках. – Папа, прости… Пожалуйста, прости…
- Тихо, сынок, все хорошо, - отец гладил его по голове, как когда-то давно, в детстве, и шептал в пропахшие дымом волосы. – Успокойся…
Даня коротко всхлипнул и отстранился от отца, боясь поднять на него взгляд. Позор-то какой… Разревелся, как маленький.
- Дань, - отец мягко сжал его плечо. – Посмотри на меня.
Но тот только упрямо мотнул головой. Было невыносимо стыдно. За все. Но ласковый, почти нежный голос отца, снова тихо позвавшего его, помог преодолеть стыд. Даня медленно поднял голову и заглянул в лицо отца. Усталое, постаревшее, но улыбающееся. Еле заметной, спрятавшейся в уголках губ, но улыбкой.
- Какой же ты еще ребенок, - отец провел ладонью по его лбу, убирая с лица упавшую прядь. – Ты же мой сын. И ничто, слышишь, ничто не заставит меня перестать любить тебя. Я могу ошибаться, злиться на тебя, но это не значит, что я вдруг перестал любить тебя. Ты меня понял, сынок? – он сжал плечи Дани и хорошенько встряхнул его, словно для того, чтобы его слова получше запомнились. Тот, кусая губы, тихо шепнул:
- Да, папа. Да.
Отец улыбнулся, пряча усталость и непонятную тоску за ресницами. Даня отвел глаза, не зная, что сказать, и взгляд упал на стоящего в стороне Сашу. Бледного, растерянного. Отчаянно пытающегося принять независимый вид. Губы сами собой раздвинулись, выпуская тихое: «Саша», а в следующую секунду рядом с Сашей стоял отец. С пару мгновений он смотрел в сашины глаза, а потом начал о чем-то тихо говорить, нервно сжимая и разжимая кулаки. А затем они вдруг синхронно обернулись к Дане, и тот вздрогнул. «Иди ко мне», - шепнул одними губами Саша, и Даня шагнул к нему. Стиснул пальцами его протянутую руку и повернулся к отцу. Тот какое-то время молча смотрела на них, и вдруг подался вперед, обнимая обоих и тихо выдыхая.
- Дурачки вы мои…
14.
Даня укрыл спящего Сашу пледом и вышел в комнату к отцу.
- Он спит? – тот встретил его спокойным, мягким взглядом.
- Да, - Даня устроился за столом напротив отца. – Я не стал его будить. В последние дни после пожара он плохо спал: все время снились кошмары. Сейчас уже вроде полегче, но теперь организм пытается наверстать упущенное. Ты хотел поговорить с нами обоими?
- Не обязательно, - отец покачал головой. – Ты же все равно ему все расскажешь.
- Что-то случилось? – Даня мгновенно напрягся.
- Их поймали, - отец сложил пальцы домиком, как делал всегда, когда на чем-то концентрировался. – Накрыли почти всю цепочку. Быстро среагировали на Сашино письмо. Устроили негласный обыск готовой для вывоза партии, убедились, что наркотики уже на месте, а потом проследили всю цепочку вплоть до передачи денег. И взяли всех сразу. Говорят, что за последние пять лет это была самая масштабная операция Интерпола.
- Так… - Даня боялся в это поверить. – Саша теперь в безопасности?
Все эти дни он держался только ради него. Страх за любимого сводил с ума. Что каждую минуту в дверь могут постучаться и… все.
- Ему еще многое придется сделать, - отец сочувственно покачал головой, пряча глаза. – Принять наследство, выступить в суде… Хотя, думаю, мы сможем сделать заседание закрытым. И… - отец замолчал, когда дверь в комнату открылась, и на пороге появился Саша.
- Добрый день.
Отец вскинул на него взгляд, слабо улыбнулся и молча кивнул. Секунду поколебался, и поднялся из-за стола:
- Вот, в общем-то, и все. Отдыхайте пока. Если будет что-то новое, я сообщу вам.
- Андрей… - тихий голос Саши догнал его уже возле порога. – Спасибо.
- Не за что, - тот улыбнулся и, махнув рукой на прощание, закрыл за собой дверь.
Даня немного постоял, и повернулся к стоявшему за спиной Саше. Заглянул в глаза и нахмурился:
- Ты не спал, да?
- Нет, - Саша покачал головой. – И, да, я все слышал.
- Сашка… - Даня почти робко потянулся к нему. – Позволь мне помочь тебе.
Саша прикусил губу, что-то решая для себя, а Даня вдруг заторопился:
- Я обещал не оставлять тебя. И люблю тебя. И…
- Спасибо, - на грани слышимости выдохнул Саша и застенчиво улыбнулся.
Даня облегченно выдохнул и притянул его к себе. Крепко поцеловал, и счастливо рассмеялся, услышав тихое:
- Люблю тебя…
========== Эпилог ==========
Ветерок нежно трепал волосы, словно заигрывая с ними. Нагревшийся за день песок отдавал тепло, и лежать сейчас на нем было просто восхитительно. Лениво и хорошо. Океан убаюкивал, успокаивал. Даня нежно улыбнулся и потерся щекой о кожу живота Саньки, на котором он устроил свою голову. Перебирающие волосы пальцы заставляли тихо млеть и умирать от счастья. Жаль, что нельзя поселиться на этом Острове навечно. Он бы с удовольствием отдал все блага цивилизации за возможность просто жить здесь вместе с Сашей. Жаль, что отпуск такой короткий. Кстати…