Тем временем, схватки между Микуру и Юки за Ицуки перемещаются в школу Ицуки.
Ну кто бы мог подумать, что Юки переведётся в школу Ицуки? Я понятия не имею, как, чёрт возьми, режиссёр умудрилась сочинить для занятия времени такой поворот сюжета. По сценарию, Юки отказалась от своей чёрной мантии, решив, что лучшей стратегией будет подружиться с Ицуки и стать к нему ближе, одновременно вытеснив Микуру. Она начала свою психологическую атаку на Ицуки с того, что подбросила ему любовное послание в шкафчик в раздевалке. Среди дальнейших мер были: принести два набора завтраков в коробочках, приставать к Ицуки на обеденном перерыве, ждать Ицуки у школьных ворот после уроков и втайне хранить его фотографии в своём кошельке. Последнее, по-моему, больше для вдохновения.
Нечего и говорить, что Микуру приняла контрмеры против приёмов Юки. Она тоже поспешно перевелась в школу Ицуки. Не лучше ли было бы, чтобы они обе перевелись к нему в школу в самом начале рассказа? Раз уж Микуру здесь для того, чтобы защищать Ицуки, ничего странного, что она оказалась бы в той же школе. Вообще-то, это даже было бы вполне разумно.
Невероятно и необъяснимо, но Микуру и Юки больше не сражаются друг с другом при помощи своих загадочных лучей и стреляющих волшебных палочек. Похоже, обе они избрали себе новую цель: «посмотрим, кто первый завоюет сердце Ицуки».
История и раньше была довольно сумбурной, а теперь уж вовсе превратилась в гаремно-романтическую байку с двумя героинями.
Вполне ясно, что Юки находится в невыгодном положении. Поскольку Микуру и Ицуки теперь живут вместе, у них самые подходящие условия для того, чтобы стать парочкой. Перед Юки же, которая живёт никому не известно где, возвышается неприступная стена, прямо как великая китайская, остановившая набеги северных кочевников.
Чтобы повернуть ход дела в свою пользу, Юки решилась воспользоваться хитрым планом.
- ……
- А-ай! Что ты делаешь?
Не обращая внимания на то, где находится, Юки бросилась обнимать Ицуки. Похоже, режиссёр хотела растрясти Ицуки, обеспечив его внезапным физическим контактом с девушками. Но исполнительница этого плана, Юки, была слишком бесстрастна. Крайне тяжело было испытать какой-либо эмоциональный подъём, наблюдая за происходящим. Напротив, вся сцена выглядела какой-то странной.
Дело в том, что её действия и выражение её лица совершенно не соответствовали одно другому.
Хотя, наблюдая за этой парочкой, Микуру принялась изображать муки ревности, со стороны могло показаться, что Ицуки и бровью не повёл – он стоял с таким безразличным видом, как будто происходящее его не интересовало вовсе – и ни единой иной эмоции.
Впрочем, и меня происходящее с Ицуки не интересовало вовсе.
Гораздо важнее вот что: пора бы уже всем актёрам собраться, прекратить барахтаться и пойти, наконец, ко дну.
Наверное, устав от счастливых школьных сцен, Микуру и Юки, заключившие на территории школы негласное перемирие, периодически надевают свои прежние костюмы, возвращаются к ролям боевой официантки и колдуньи-пришелицы, в качестве которых и устраивают различные стычки.
Повествование при этом путается всё больше и больше, обогащаясь следующими сценами:
Микуру и Юки + её волшебный кот-стажёр Сямисэн сражаются в переулке.
Микуру и Юки + Сямисен сражаются в бамбуковом саду за школой.
Микуру и Юки выясняют отношения возле чьего-то дома, Сямисен ужасно скучает.
Микуру и Юки бегают кругами по дому Ицуки, а младшая сестрёнка весело смеётся и тискает Сямисена.
После всех этих не относящихся к делу сцен зритель к вящему своему неудовольствию обнаруживает, что сюжет зачем-то снова вернулся к любовному треугольнику.
Пока что Ицуки не сделал выбора между Микуру и Юки. Ничего удивительного, что, глядя на происходящее с ним, аудитория проклинает его удачу. Ясно, что аудитория эта состоит только из парней. Увы, отвечающий за сюжет бог, по совместительству ультра-режиссёр, плевать хотел на все эти возмущения и упрямо намеревается продолжать в том же духе дальше.
Поэтому развитие сюжета до сих пор походило на выступление гориллы, не умеющей пользоваться тормозами, в велосипедных гонках. На каждом повороте эта горилла слетает с трассы, а потом догоняет и проталкивается на своё прежнее место, как ни в чём не бывало.
Но сколько бы блестящих идей не приходило в голову нашему ультра-режиссёру, как бы бесцеремонна она не была, даже ей однажды, хотя и с большим опозданием, стало ясно, что если всё это «сочиняем на ходу» рано или поздно не закончится, рассказ будет длиться бесконечно.